У Охлобыстина всегда есть, что поведать зрителю. Кроме вышеозначенных ипостасей, он еще и журналист, писатель, бизнесмен, священник, отец шестерых детей, проживший более 20 лет в счастливом браке. Он же — монархист, ультра-патриот, звезда шоу-бизнеса, байкер, турист, спортсмен, фотограф, блогер, общественный деятель, программист и ракетчик… Когда-то Иван выбрал творчество как профессию, способную исполнять мечты. За это время он создал более 30 кинокартин в качестве сценариста и режиссера, снялся более чем в 70 художественных фильмах и сериалах.
«Не в моих силах дать ответы на все вопросы современности, но я открываю зрителю то, к чему пришел сам и пытаюсь выяснить — до чего дошли они», — говорит Иван. Посиделки получились довольно душевными, и когда зазвучала прощальная мелодия, Охлобыстин заметно расстроился, попросив еще хотя бы пять минут, чтобы ответить на несколько вопросов. А потом, как и было заявлено, устроил обещанную фото- и автограф сессию. Прикоснуться к звезде нашлось немало желающих, очередь была никак не меньше сотни человек. И, тем не менее, актер уделил время каждому. И книжку подписал (новые книги Охлобыстина «Песни созвездия Гончих Псов» и «Магнификус II» можно было приобрести прямо на месте), и сфотографировался на память.
О русском роке и телевидении
— Русский рок настолько не интересным стал… В 90-х все кричали в микрофоны: «Хотим перемен!» Пели про повороты, развороты... Негодовали, восставали… Где они сейчас все? Событий-то много, есть ведь о чем петь! Почему бы не воспеть подвиг наших воинов в той же Сирии? Или подвиг жителей Новоросии. Исторически это очень похоже на войну Фландрии простив испанцев во главе с Филиппом Красивым. Есть о чем говорить, есть что декламировать, есть возможность иметь свое мнение и пытаться поделиться с окружающими. Господь создал рок и призвал делиться. Они же боевые менестрели. Но нет! Как же, они свое мнение выскажут, а им запретят петь свои песни о любви на Украине, в Ригу не пустят… Звонкая тишина стоит среди русского рока. Предательская. Я не думаю, что так уж слабы духом русские рокеры, просто им не дают выхода на ТВ. Все эфиры заняли совершенно дурацкие конкурсы — никого не развлекающие, никому не интересные… Сплошные разбирательства — кто у кого квартиру отсудил, кто в каких трусах бегал. Что-то не человеческое. Серьезные вопросы не обсуждаются. Тьфу, в общем.
О куме Ефремове
— Мишка Ефремов — либерал. Я ему говорю: «Михаил! Тебя не зарезали до сир пор, только потому, что ты мой кум! Все ведь знают, что я мракобес, консерватор…» А он отвечает: «Зато если ты в Киев приедешь и у тебя вдруг возникнут какие-то неприятности, ты тоже скажи, что ты кум Михаила Ефремова. И все будет в порядке!» Я говорю: «Брат, пока я доеду до Киева и выйду на площадь, я не успею никому ничего сказать. Это у нас злобные консерваторы расспрашивают, а там никто никого не расспрашивает».
О Петре Мамонове
— Мамонов — древний языческий бог. Я воспитывался в среде, для которой Мамонов и иже с ним были кумиры-кумиры. Там был и Данелия-младший… Мы на них — ВГИКовских первокурсников — широко раскрытыми глазами смотрели, они что-то новое предлагали. Правда, трагически закончили 90% из них. Если брать того уровня людей, остался только Мамонов. Может, еще кто-то... Гарик тоже наш. Я помню, как Войковские с Тушевскими дрались, с кранами водопроводными бегали. Злобный Гарик возглавлял тушинскую группировку, а мы — еще совсем мальчишки — за ними из-за кустов наблюдали. А с Мамоновым я познакомился позже. В 1992 году, на моих первых съемках. Мамонов — очень открытый человек, он умеет слушать и слышать. Ему есть, что тебе дать. Это, кстати, было и до его воцерковления. У Мамонова есть качество, которое свойственно святым. К нему идут за исходящей незримой благодатью. Он — как кварцевая лампа. И ты сидишь, выдумываешь вопросы, а на самом деле просто хочешь подольше рядом побыть.
О «Матильде» и Алексее Учителе
— Я с брезгливостью отношусь к фильму «Матильда». Мне не нравится, когда копаются в таких вещах. Не знаю, чего они добиваются. Мне кажется, нарываются на погром. Я знаю Лешу Учителя, снимался у него в кино. Знаю, что он неглупый человек и хорошо знает историю. Но когда он снимал о Бунине, он снимал не о Бунине, а об отношениях двух женщин с сексуальной дискоординацией. То есть, его интересовала слизистая сторона великих людей. И прикасаясь к истории канонизированного царя-мученика, он не мог не знать о естественной реакции радикально настроенной церковной общественности. Он знал, что будет скандал, и он пошел на это, желая превратиться в рекламную акцию. Он не дурак и точно знал, что так будет. Многие в его оправдание говорят — это видение художника. Ну, давайте я подойду к Учителю, и скажу: «Брат Алексей, я хочу снять фильм о вашей маме! В моей картине она будет проституткой!» Он начнет кричать, что она не была проституткой, а была белошвейкой и кроме папы никого не видела. А я скажу: «Не-е-ет, Алексей, это мое видение художественное! Проститутка она была проститутская!» Но я же не пойду на такое! Есть какие-то этические нормы — что можно, чего нельзя.
О мужчинах и женщинах
— Таланты могут быть у каждого. Женщина вполне может быть великим математиком, но, конечно, роль матери превыше всего! И каждая девушка должна бороться за это великое звание — мама. А таланты есть у каждого в равных пропорциях, просто вопрос в том, кто чему больше времени уделяет. Сложно было бы укорять Софью Ковалевскую в отсутствии хозяйственных умений. В ней в переизбытке были представлены научные дарования. Но это исключение из правил. Тем более, в России. Мы всегда боготворили женщину, никогда мы объективно к ним не относились. Поэтому у нас родина-мать, а не отец-чернозем. Иностранцы на наших женщинах горят, как мотыльки на свечке. Вот, казалось бы, все есть — лорд английский, денег полно, и моется он по 5 раз в день… А нет, ей все не нравится. Она о Петровиче грустит с вонючими ногами.
О будущем
— Я хотел бы стать сельским священником, жить где-нибудь рядом с кладбищем. Чтобы денежно было. Опять же польза — не надо речей говорить. Кстати, у меня огромное количество друзей — представители сельских приходов. Это люди с большой буквы! Юморные, жертвенные… Хорошие люди, которые заведомо идут на жертву, в ущерб себе, чтобы, рискуя своим здоровьем, отстраивать храмы, дома-опрични, где они будут бабок кормить голодных, которых дети не содержат. Церковный корабль прекрасен. Это прекрасная аудитория.
О ненормативной лексике в искусстве
— Я отрицательно отношусь к мату, как таковому. У нас необычный язык. Даже когда мы матом переругиваемся с соседом по лестничной клетке, между нами не просто скандал и разговор, между нами мистичекий акт! Вот если англичанин разговаривает с другим англичанином, у них идет просто обмен информацией. Они стихи друг другу читают на английском — это все равно все земное. А наш язык был создан для богослужения. Сначала Псалтырь переводить, потом Евангелие, потом литургию. На нем служится Божественная литургия. Поэтому любое нарушение или вмешательство в этот язык — это кощунство и грех.
