На Руси колокола также появились с принятием христианства. Первое летописное упоминание о них относится к 988 году, то есть во время Крещения Руси. В Киеве были колокола при Успенской и Ирининской церквах. В Новгороде звонницы устраиваются при храме св. Софии в начале XI века. Тогда же стали впервые звонить в храмах Полоцка, Новгород-Северского и Владимира на Клязьме. После нашествия татаро-монголов колокольное дело в Древней Руси угасло, и возобновилось только в XIV веке. В это время Москва становится центром литейного производства. А во второй половине XV века в Москву прибыл итальянский инженер и строитель Аристотель Фиорованти. Он устроил пушечный двор, где лили пушки и колокола. И в начале XVI века русские мастера превзошли своих иноземных учителей.
Словосочетание «мали́новый звон» никакого отношения к соответствующим ягоде и цвету не имеет. Происходит от названия города Мехелен, расположенном теперь во Фламандском регионе Бельгии, который по-французски называется Malines (Мали́н), где в Средневековье разработали удачный сплав для литья колоколов. С тех времён на Руси стали так называть красивый, переливающийся звон.
При царе Иване Грозном и его сыне Феодоре колокольное дело в Москве быстро развивалось. В это время в столице при церквях насчитывалось уже около 5000 колоколов. Смутное время начала XVII века притормозило на некоторое время литейное производство, но затем при первых царях Романовых это искусство опять возродилось. Для литья колоколов уже не приглашали иностранных специалистов. Известными русскими мастерами этого времени были: Проня Феодоров, Игнатий Максимов, Андрей Данилов и Алексей Якимов. В это время начинают отливать огромные по размерам колокола. Так, в 1622 г. мастером Андреем Чоховым был отлит "Реут" весом в 2000 пудов.
История взлетов и падений
В первые годы царствования Петра I колокольное дело притихло, поскольку царь холодно относился к православной церкви. Более того, по его указу из церквей изымались колокола для нужд армии. К маю 1701 года в Москву было свезено на переплавку огромное количество церковных колоколов. Из их меди отлили две сотни пушек. Позже колокольное дело успешно возобновилось. Свидетельство тому - "Царь колокол". Этот исполин отливался несколько раз. Над ним трудился замечательный русский мастер Иван Маторин. Когда всё было готово к окончательной отливке, в Москве случился пожар, который охватил и Кремль. Загорелись деревянные постройки над литейной ямой. При тушении огня от сильного перепада температур колокол дал 11 трещин, и от него откололся кусок весом 11,5 т. Пользоваться таким колоколом было уже нельзя. Почти 100 лет он находился в земле, и только в 1834 году его подняли и установили на гранитный пьедестал под колокольней.
Следующие двести лет колокололитейное производство в России только развивалось. Появляются колокола «Св. Иоанн», «Благовестник», «Лебедь», «Сысой». Преимущественно все они изготавливались из специальной меди. Но встречались экземпляры и из других металлов, например чугуна (Досифеева пустыня на берегу Шексны). Соловецкий монастырь имел два каменных колокола. В Обнорском монастыре звучали 8 колоколов из листового железа. Колокол из стекла был в Тотьме. В Харькове в Успенском кафедральном соборе установили колокол весом 17 пудов из чистого серебра. Шесть небольших (от 1 до 45 пудов) золоченых колоколов было в Сибири в городе Таре, при Казанской церкви. К 1917 г. в России функционировали 20 крупных колокольных заводов, которыми за год отливалось 100-120 тыс. пудов церковных колоколов.
После прихода к власти большевиков церковные колокола постигла печальная участь. Колокольный звон считали вредным наследием царского режима, и к началу 30-х годов все церкви замолчали и перешли в распоряжение местных советов. Секретными инструкциями разрешалось уничтожать часть культового имущества, и оно превращалось в существенную статью дохода (40% вырученных средств шло в местный бюджет), что поощряло в свою очередь усиление атеистической политики, закрытие и снос храмов. Большинство церковных колоколов было уничтожено. Только небольшая часть, представляющая художественную ценность, сохранилась и дожила до наших дней. Наиболее ценные решено было продать за границу. Так в США, в Гарвардском университете, оказались уникальные колокола Данилова монастыря. Звонница Сретенского монастыря уехала в Англию. Другую часть изъятых колоколов отправили на крупные стройки Волховстроя и Днепростроя для технических нужд. Россия катастрофически быстро теряла свое колокольное богатство. В 1929 г. сняли 1200-пудовый колокол с Костромского Успенского кафедрального собора. В 1931 г. отправлены на переплавку многие колокола Спаса-Евфимьева и Покровского монастырей Суздаля. Еще более трагичной была история гибели знаменитой звонницы Троице-Сергиевой лавры: в переплавку пошло 19 колоколов общим весом 8165 пудов. В Москве из 100 церковных колоколов отлили бронзовые горельефы для нового здания библиотеки имени Ленина. В 1933 году на секретном заседании ВЦИК установлен план по заготовке колокольной бронзы. Каждая республика и область получала ежеквартальную разверстку. В течение нескольких лет было уничтожено почти все, что Православная Русь бережно собирала несколько столетий.
Звонница как единый инструмент
В настоящее время искусство литья церковных колоколов возрождается. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, был учрежден фонд «Колокола России». В стране функционируют несколько колокололитейных заводов (в том числе и в Воронеже). Самыми большими за последние годы стали колокола для храма Христа Спасителя в Москве и Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Звонницы, вновь появляющиеся на колокольнях, становятся привычным атрибутом богослужения. И уже по воскресным дням и церковным праздникам колокольный звон доносится не от одного храма. Однако мало кто из прихожан да и просто любителей музыки представляет себе, что же это за инструмент – звонница.
Звонница формируется в зависимости от величины и формы колокольни, количества проемов на ней. Сама колокольня задает максимальное количество колоколов и их суммарный вес. Отправной же точкой для формирования звонницы служит самый большой колокол – праздничный Благовест. Обычно он задает ритм и ведет самую низкую «партию». Он может быть на колокольне не один. В этом случае два самых тяжелых колокола делятся на Благовест праздничный и воскресный. Первый используется во время богослужений в двунадесятые и престольный праздники (и еще в некоторых случаях). Второй – по воскресным дням. Вообще все колокола на звоннице по времени их использования делятся на воскресные, полиелейные и будничные. Но это не единственное разделение. Колокола еще делятся в зависимости от их роли и партии в колокольном звоне. Про Благовест было уже сказано выше. Средние же по величине колокола (обычно не тяжелее 1\12 или 1\15 массы Благовеста) называются подзвонными. Так, на колокольне Благовещенского кафедрального собора в Воронеже подзвонные колокола имеют вес от 350 до 500 кг. Если звонарь работает только с тяжелым и средними колоколами, то есть в два приема, то этот способ называется перезвон. Самая же сложная работа и механически, и музыкально – это трезвон (в три приема), когда включается группа самых маленьких колоколов. Трезвон всегда венчает собой праздничную службу с крестным ходом. Маленьких колоколов может быть сколько угодно; чем их больше, тем богаче музыка. Но звонарю в одиночку не справиться с более чем восемью. На этот случай у него есть помощник (иногда не один). Малые или зазвонные колокола отливаются в зависимости от основной тональности и тембра Благовеста. Чем разнообразнее будет тон зазвонных колоколов, тем богаче выбор у звонаря и тем насыщеннее музыкальная тема.
Для того, чтобы вся звонница звучала как единое целое, необходимо отливать колокола по единому рецепту. Обычно в состав бронзы входит от 75% до 80 % меди и около 20% олова. Остальное – разные химические присадки, которые и придают колоколу свой неповторимый тембр, а еще помогают ему правильно и равномерно остывать, не покрываясь трещинами. Еще колоколу необходимо подобрать «язык», учитывая его длину, толщину и вес (обычно не тяжелее 1\10 массы колокола), ибо слишком тяжелый может его расколоть, а чрезмерно короткий, не попадая в край, не будет извлекать нужного звука. После сведения всей звонницы относительно тона Благовеста колокола вывешиваются на колокольню. И здесь самое главное – избежать резонансных явлений. Иначе звук «поплывет». Поэтому при навесе колоколов в качестве штанги для их крепления никогда не используется металлическая балка - только дерево, или же армированный деревянный брус. Кроме того, колокола, одинаковые по размеру или же звучащие, скажем в октаву, стараются разнести, чтобы один звук не забивал другой.
Основанный на местных традициях и в изготовлении, и в исполнении, звон в разных местах всегда свой, хотя специалисты традиционно выделяют московский и ростовский. Может быть, со временем в России появится свой неповторимый воронежский звон? Главное богатство для этого – люди и колокола у нас уже есть.