Мальчик вошел в дом своих знакомых и с порога попросил еды и чтобы его оставили жить. Его счастье, что он сумел вырваться из-под родительской «опеки», а в буквальном смысле слова — сбежал. Какая судьба ожидала бы ребенка, если бы ему не удалось освободиться от пут и прибежать к знакомым, даже не хочется себе представлять.
Все это произошло в Лисках. Семья, в которую пришел несчастный малыш, была знакома с его родителями — 24-летней матерью и 30-летним отчимом. То, что люди увидели, стало для них потрясением, они отвели мальчика в полицию. После осмотра ребенка тот же шок ожидал и полицейских. Благополучный с виду дом оказался логовом монстров — в ходе следствия мать и отчим признали, что истязали ребенка: приковывали к батарее, жгли зажигалкой, пытали горячей водой. Объясняли все просто — у них, мол, самих было трудное детство, их самих воспитывали кнутом, а не пряником.
Есть страны, где лишить родительских прав могут даже за шлепок по мягкому месту. Может, это перебор, может, и нет. Но не вызывает сомнения, что причинение вреда ребенку в семье лискинских истязателей велось регулярно. Это был не частный случай, а мера воспитания. Жизнь мальчика превратили в ад совершенно осознанно, и ад этот был кромешным. На фотографиях из зала суда 24-летняя женщина выглядит гораздо старше своих лет. У нее злобный, бессмысленный взгляд, ожесточенное лицо, на котором не отпечаталось ни страдание, ни раскаяние.
«Эмоциональные тупицы» — так называют людей, лишенных нормальных человеческих чувств. Либо мать несчастного мальчика — откровенная садистка, и ей доставляет удовольствие мучить ребенка, либо таким образом она реализует жажду власти, которую кроме как на беззащитном существе она реализовать не может. А отчим? Ему, похоже, было все равно: сын-то не его.
Санкция уголовной статьи предусматривала для родителей-истязателей лишение свободы на срок от трех до семи лет. Вина мамаши усугублялась и тем фактом, что она уже была судима — ранее сломала человеку руку, из-за чего попала под следствие. Казалось бы, 24 года — возраст, когда женщина, имеющая двоих детей (у нее есть еще маленькая дочка) должна жить любовью и нежностью. Это расцвет женственности и жизненных сил. Но мать жила в кромешном мраке своей психологической инвалидности. И никому из окружающих не приходило в голову, что молодая женщина — патологическая садистка.
Супругам, мучившим ребенка, дали очень мягкие сроки наказания — Ирине Ляпиной полтора года, Александру Ляпину два с половиной. Не совсем понятно, почему суд отнесся к жестоким мучителям со снисхождением. Наличие еще одного маленького ребенка в данном случае не оправдание — органы опеки собираются инициировать судебный процесс по лишению мамаши родительских прав на обоих детей. И это правильно: если пострадавший малыш умолял не возвращать его в семью, то не вызывает сомнений, что и девочку, когда та подросла бы, ожидали бы подобные испытания. На мой взгляд, при рассмотрении преступления, совершенного в отношении взрослого человека, способного оказать сопротивление, какие-то смягчающие обстоятельства еще могут быть учтены судом. Но преступление против ребенка, который абсолютно беззащитен перед родителями — моральными уродами, — отвратительно и страшно вдвойне. Таким людям нельзя давать снисхождения — они его не достойны, это раз. Они не поймут его как повод для раскаяния, это два.
Недавно иду по улице и слышу, как девушка говорит по телефону, судя по обращению, со своей мамой.
— Нет, мамочка, я хочу сделать ему по-настоящему больно, чтобы он понял, чтобы он осознал, что так делать нельзя, — говорит она в трубку, — я хочу, чтобы этот урок он запомнил на всю жизнь. Чтобы он запомнил не мои крики и ругань, а боль. Настоящую, сильную боль!
Ну, думаю, достанется же подлому мужу, который чем-то хорошенько провинился перед женой. Но при следующих словах милой с виду, стильно одетой девушки меня охватывает оторопь.
— Ему еще нет шести лет, а он уже сам решает, что ему можно, а что нельзя. Я ему сто раз говорила, что он не имеет права ходить в соседний двор…
И тут я понимаю, что настоящую боль предстоит испытать не предателю-мужу, а маленькому мальчику, который расширил свой кругозор за счет соседнего двора. Бабушка, видимо, увещевала девушку не принимать к сыну никаких суровых мер, но куда там! Та, взбешенная, казалось, готова была растерзать малыша за провинность и долго еще я слышала ее свирепые вопли, отдающие страшным эхом в гулком дворе. Одна надежда, что папа защитит неизвестного мальчика от разъяренной, жестокой мамаши. А сколько еще таких садисток среди нас? И зачем они вообще рожают детей, если способны причинить им «настоящую, сильную боль»?
