Единственное наше стихийное бедствие — это отсутствие ливневки в миллионном городе. Не дождь, потому что у нас тут не тропики, а именно большая проблема с ливневой канализацией. Это проблема стихии? Нет, это проблема власти, которая в упор этот вопрос не замечает. Пока эти страховки нас оформлять не заставляют, но еще не вечер, как говорится… Успеют еще.
Вспомните взрывы в домах, где что-то произошло с газовым оборудованием. Что сделало государство? Обязало нас, граждан, заключать договоры с газпромовскими подразделениями на предмет обслуживания собственного газового оборудования. Не «Газпром» оказался должен что-то пересмотреть в своих подходах. Нет, мы должны пересмотреть свои финансы и включить в свои бюджеты лишнюю строку. И так во всем.
Скоро в Воронеже может быть повышена плата за проезд в общественном транспорте. Частично она оправдана — цены на бензин растут, хотя какое отношение к этому явлению имеем мы, жители нефтедобывающей державы, не понятно. Но в остальном? Что улучшится для нас, потребителей транспортных услуг? Убогие маршрутки заменят на более комфортабельные? Или автобусы оборудуют кондиционерами? Думаю, ничего этого не произойдет. Даже вечно обкуренных водителей, которые давно стали бичом нашего города, не выгонят с работы — других или нет, или они будут такие же. За что же мы будем платить? Надо думать, за спокойствие местных транспортных олигархов, вроде Крутских, которые причитают о своих убытках и грозятся уходом из бизнеса. Да уходите. Ваш выбор. Нам до него какое дело?
Мы должны платить за все то, что раньше было обязанностью государства. В одной из школ Воронежа предложили платить за уроки русского языка — якобы дополнительные. Но как тогда будут учить бесплатно? Так плохо, чтобы все родители понимали — нужно раскошеливаться. Нас активно приучают к тому, что мы должны платить за всю систему ЖКХ, причем даже за ту ее часть, которая составляет чей-то бизнес. К капремонту приучили? Конечно. А кто из нас увидит в своей жизни этот капремонт? Лично я очень не уверена, что вообще доживу до этой процедуры, потому как дом у меня сравнительно новый. За что я плачу, кому?
Сейчас нас обяжут оплачивать повышение коммунального тарифа, такое решение приняли местные власти — все дружно. Концессионерам, которым отдали в эксплуатацию наши сети, нужно, видите ли, проводить их модернизацию. Да я, в общем, не против, но почему за мой счет-то? Почему я, потребитель, должна становиться соинвестором проекта, из которого я никогда не извлеку прибыль, но зато поимею значительные убытки? Концессионные соглашения с монстрами коммунальной сферы заключаются с условием того, что монстры эти будут коммунальную сферу улучшать и делать более современной. Но где написано, что это должно производиться за счет потребителей? Значит, эти монстры — вовсе не лидеры рынка, а просто организации, сумевшие удачно в него встроиться? Сумевшие влезть туда, куда другим придется в очереди постоять? И все их преимущество в том, что они умеют договариваться и обставлять дело так, будто они — единственные? И выходит, чтобы доказать их исключительность, мы все должны платить каждый месяц по квитанции.
«Наша фракция не поддержала идею о повышении коммунальных тарифов, это наша принципиальная позиция, — считает лидер фракции КПРФ в городской Думе Константин Ашифин, — потому что любой бизнес, который сегодня процветает в ЖКХ, зарабатывает на людях. Вот возьмем самую простую бизнес-схему: любую торговую, пусть даже самую мелкую организацию. Чтобы добиться прибыли, предприниматель должен пройти всю бюрократическую процедуру, взять кредиты, вложить свой труд в организацию торговли и контроль за процессом. И еще не факт, что результаты будут оправдывать его ожидания. А что мы имеем на рынке ЖКХ, когда на нем выступают признанные властью игроки? Они приходят, получают в концессию наши коммунальные предприятия и диктуют городу, сколько кому платить. Это очень выгодный бизнес. Когда-нибудь наши потомки будут изучать сегодняшнюю Россию как совокупность экономических курьезов. Как можно добыть газ (достояние народа), создать сети за счет государства, а потом передать их в «Газпром», который обратит их в свою коммерческую выгоду? Тем не менее, у нас это норма экономической действительности».
А что будет, если я не захочу стать участником создания прибылей страховых компаний, которые будут страховать нас от стихийных бедствий? Если нас все-таки будут заставлять это делать, думаю, я смогу доказать в суде, что страхование — это сугубо добровольный акт и государство не имеет права понуждать к нему кого бы то ни было. Ну а как быть со всем остальным, на что государство не спрашивает моего согласия? «Беда в том, — добавил Константин Ашифин, — что когда-то государство было не просто регулятором тех или иных процессов, оно участвовало в жизни людей. Сейчас оно фактически является сторонним наблюдателем и неким организатором, оформляющим сделки между бизнесом и населением».
Остается добавить, что все это оформление делают чиновники, которые находятся на государственной зарплате. То есть их труд не в нашу пользу тоже оплачиваем мы.
