Ежегодно МХГ вручает награды десяти лучшим правозащитникам страны, и в нынешнем году в этой десятке оказались аж двое воронежцев.
Мы попытались выяснить — за какие заслуги Илья и Мария получили так называемый правозащитный «Оскар», с какими трудностями они сталкиваются в своей работе и почему многие наши сограждане воспринимают правозащитников как неких «агентов Запада», а само понятие защиты прав человека в нашем обществе почему-то приобрело негативный оттенок.
Немного истории
Для начала — краткий исторический экскурс — откуда возникла Московская Хельсинкская Группа. Как рассказал известный международный правозащитник Андрей Юров, эксперт МХГ, 1 августа 1975 года в финской столице состоялось Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), закончившееся подписанием «Хельсинкского акта».
— Условно — между НАТО и Варшавским блоком. Были достигнуты политические договоренности по трем направлениям, — говорит Юров. — Первое касалось безопасности и военного сотрудничества, именно тогда появилась идея нерушимости границ. Понятно, что Советскому Союзу это было выгодно по многим причинам, но и Западу тоже. Второе направление — экономическое, экологическое, техническое и т.п. И третья корзина — «человеческое измерение». Заметьте, она не называлась «права человека», потому что этот термин не очень любило советское правительство. Самое главное: там была прописана обязанность не только государств соблюдать права человека, но и возможность контроля со стороны гражданских сообществ стран. Свобода слова, совести и многие другие права как бы стали частью взаимных обязательств.
Любопытно, что Хельсинкский акт стал единственным международным документом, который в СССР был опубликован во всех газетах. Например, Всеобщую Декларацию прав человека 1948 года нигде не публиковали. Ее можно было достать только по спецдопуску. А Хельсинкское соглашение обнародовали повсеместно, издали даже брошюры.
— И вот внутри диссидентского движения возникло правозащитное сообщество, — продолжает наш эксперт. — Физик Юрий Федорович Орлов и его единомышленники прочли этот акт и поразились: «Вот это да! Советский Союз сам на себя взял обязательства все это соблюдать, да еще и разрешил другим странам это контролировать, да еще и с поддержкой собственных граждан! Мы же теперь можем заниматься не непонятным диссидентством, а легальной деятельностью…» И в апреле 1976 года у Орлова возникла идея создать московскую группу по содействию Советскому Союзу в соблюдении Хельсинкских соглашений. И 12 мая 1976 года она была создана. На какой-то квартире, чуть ли не у академика Сахарова… Сам он, правда, в МХГ не входил.
Члены МХГ провели пресс-конференцию для западных журналистов и приступили к работе. Группа начала активно публиковать доклады и отчеты по нарушениям прав человека, чем вызвала явное недовольство правительства. Активисты оказались под прессом КГБ и других силовых ведомств. Начались аресты. С 1976-го по 1982 год за решеткой или в ссылках оказались восемь членов группы, еще шестеро эмигрировали из СССР. В 1982 году троих оставшихся на свободе участников МХГ вынудили объявить о прекращении работы. Организация возобновила свою деятельность только во время перестройки, в 1989 году.
«Враги народа»?
Как признают правозащитники, со сложностями в работе они сталкиваются и сегодня. Разумеется, о повальных арестах сейчас речь не идет, но давление «сверху» ощущается постоянно. Илья Сиволдаев, который получил премию МХГ за отстаивание прав человека в суде, посетовал, что нередко чиновники откровенно вставляют ему и его коллегам палки в колеса.
— Работать приходится напряженно, количество желающих получить квалифицированную правозащитную помощь огромно, всем помочь не удается. Работаем периодически сутками — чтобы не пропустить срок на подачу жалобы, часто приходится оставаться в ночную смену. При этом многие чиновники часто обижаются в связи с тем, что я выявляю нарушения прав человека в их деятельности, выигрываю у них дела в суде. Есть такие, которые со мной не здороваются. Порой сталкиваемся с откровенным произволом, когда силовики разгоняют мирные протесты, задерживают молодых людей. В таких ситуациях стараемся составить юридически грамотные жалобы и придать широкой огласке факт нарушения прав, — комментирует Сиволдаев.
По данным МХГ, Илья Сиволдаев — один из рекордсменов по числу выигранных дел в ЕСПЧ против России и Украины (более 50). Только в 2018 году юрист получил три положительных решения ЕСПЧ по нарушению права на справедливое судебное разбирательство. Многие процессы в судах общей юрисдикции с участием правозащитника имеют стратегический характер — так в 90-х годах стали удовлетворяться иски по индексации несвоевременно выплаченных пенсий и детских пособий. Сиволдаев добился прямого применения нормы Конституции России о праве на альтернативную гражданскую службу. В нулевых выиграны первые дела об установлении дискриминации в трудовых отношениях и о предоставлении квартир вне очереди инвалидам, проживание с которыми невозможно, а также детям-сиротам, не имеющим жилья.
Читателя, далекого от правозащитной деятельности, может покоробить словосочетание «дело против России» или Украины. Между тем это устойчивая юридическая формулировка, принятая в международном сообществе. Речь идет не о противодействии конкретной стране, а о судебном процессе, когда конкретное лицо подает иск, а ответчиком выступает государство.
— Правозащитники не выступают против конкретных властей, мы вне политики, — говорит лауреат премии МХГ Мария Гордеева, получившая награду за просветительские и образовательные проекты. — Наша задача — зашита прав человека. Никаких лозунгов «долой режим!» Как раз правозащитная деятельность кардинально отличается от политической. И мы защищаем людей от любой власти — демократической, авторитарной, гибридной, от какой хотите, если она нарушает права человека. А такие нарушения, поверьте, есть в любых странах. Отличия — в масштабах и механизмах защиты. Когда мы говорим о цивилизованных странах, это значит, что там нарушения носят не массовый характер, а случайный. Сказать, что на Западе хорошо, а на Востоке плохо — неправда. Например, во многих европейских государствах сегодня есть проблемы мигрантов. И по отношению к этим людям ситуация там сложилась, мягко говоря, не идеальная.
— Что касается мнений многих наших сограждан о том, что мы порой якобы защищаем «плохих» людей, что мы являемся «агентами запада», то смею заметить, что мы не делим людей на плохих и хороших. Для нас есть понятия свободы и права. И мы стоим на их страже, — продолжает Андрей Юров. — Вот классический пример: лично мне глубоко неприятны некоторые публикации Шарли Эбдо, от некоторых карикатур меня просто трясет (французский сатирический еженедельник, известный своими скандальными карикатурами, высмеивающими политиков, религиозные святыни, трагедии. 7 января 2015 года в ходе вооруженного нападения на офис редакции в Париже были убиты 12 человек, включая двух полицейских. — Прим. ред.). Да, они публикуют отвратительные вещи, но это их мнение и право его высказывать. Но пока они не призывают к насилию, дискриминации и войне. Если это произойдет, тогда я скажу: «Ребята, вы перешли границы». Еще один пример: в середине нулевых в Воронеже радикально настроенные молодые люди убили иностранного студента. Их задержали. Потом стало известно, что их якобы пытали. Вмешались правозащитники. Вы скажете: «Но позвольте, мол, вы, правозащитники, только что кричали о том, что негодяев надо наказать, и тут же начинаете с ними миндальничать». Отвечу. Эти люди совершили тяжкое преступление, они должны отвечать за него. Но пытать нельзя никого и никогда. Да, это плохие ребята. Но и у них есть права. И когда мы начнем стоять на страже «хороших» и ненавидеть «плохих», с этого самого момента мы перестанем быть правозащитниками.
Что касается ситуации с правами человека в Воронежской области, то здесь, по мнению лауреатов премии МХГ, все относительно неплохо. У нас есть Дом прав человека — второй в России после Москвы и второй в мире региональный. Первый находится в Бергене, в Норвегии. Кроме того, действует Центр защиты прав СМИ, руководитель которого Галина Арапова также получила премию МХГ в 2016 году.
