Как таковая археология, или наука о древности, а конкретнее — изучение быта и культуры древних народов по дошедшим до нас вещественным памятникам, активно начала развиваться только в последние два столетия. В частности, в России археология стала наукой только с середины 19 века, когда ею увлекся тогдашний придворный идеолог, граф Алексей Сергеевич Уваров. Поначалу он не имел ни малейшего представления о технологии проведения раскопок. Но именно его исследования легли в основу дальнейшего развития науки.
Новый всплеск интереса к археологии в нашей стране пришелся только на конец 20-х — начало 30-х годов прошлого столетия. К этому времени у начинающих советских археологов перед глазами уже имелись и выдающиеся открытия, и наработанные методики и технологии. Правда, все они были буржуазными (в основном немецкими, французскими или британскими), то есть мало одобряемыми идеологией первого в мире социалистического государства. Но именно они заложили базу и дали мощнейший толчок развитию отечественной археологии.
Образ романтика земли
С началом полевого сезона во многих регионах нашей необъятной страны можно встретить подобный типаж: человек слегка зарос бородой, у него слезятся глаза от постоянного нахождения на ветру, а кожа на носу и ушах слегка шелушится, ибо эти места постоянно обгорают, несмотря ни на какие головные уборы. Обут он часто в грубые ботинки, сапоги или полурваные кеды. Иногда у него при себе полевая сумка с планом местности, иногда гитара за спиной. От него всегда пахнет костром и никогда парфюмом. Девушки предпочитают носить брюки из грубой ткани, толстые, явно не по размеру свитера, а также прикрепленный на талии с помощью ремешка пенопленовый коврик.
Приблизительно те же признаки характерны и для геологов или дорожных рабочих, но если прислушаться, то археологи разговаривают лишь на одном им понятном языке, для непосвященных кажущимся полной белибердой. Это смесь научных терминов с давно устоявшими профессионализмами. Ну кто из обывателей может понять фразу хотя бы следующего содержания: «я двинул отвал, а под ним лишь чистый материк» или «что-то в этом срубе жмур не так лежит».
Некоторые специалисты обоснованно утверждают, что увлечение археологией — это своего рода болезнь или мания. Причем этот зуд одолевает археологов круглогодично. Ну, летом понятно: лопату в руки и вперед, копай глубже, кидай дальше, потому что если кидать ближе, то земля с отвала начнет сыпаться за шиворот. А зимой одержимые археологией люди с интересом перебирают свои находки и склеивают из отдельных найденных черепков целые керамические сосуды. Все эти признаки отчетливо проявляются у археологов на всей территории России.
Там, за Танаис-рекой
Воронежские археологи — не исключение. И хотя большая часть территории региона находится «за Танаис-рекой» (Доном), именно его побережье дает охотникам за древностями и работу для рук, и пищу для размышлений. По течению Дона вероятно найти следы пребывания человека, развития различных материальных культур и отдельные значимые артефакты возрастом от 100 до 40 тыс. лет. И здесь для ученых работы — непочатый край.
Первоочередная задача — попытаться сохранить все те памятники древности, которые оставила нам многовековая история. А на территории нашего региона, как показывают исследования, есть следы пребывания славян (что неудивительно), хазар, булгар, татар и даже арабов. Это и стоянки, и разноплановые погребения, и даже целые городища.
Но зачастую не все любят древности с научной точки зрения, то есть бескорыстно. Большое количество памятников ежегодно разрушается так называемыми черными копателями. Вот их интересует только материальная сторона вопроса. Они ищут любые артефакты и, если повезет, клады. При этом безбожно уничтожают первоначальный вид памятника и никогда не пытаются его восстановить или хотя бы скрыть следы своего вмешательства.
Другой враг памятников археологии в Воронежской области — неконтролируемое строительство. Уже одна только расчистка территории может уничтожить несколько культурных слоев. Таковая угроза, например, возникла при попытке расчистки участка под строительство на территории костенковско-борщевкого археологического комплекса. Ситуация тогда закончилась для строителей уголовным делом и многотысячным штрафом. А все из-за того, что банально не соблюдали правила и не дождались экспертизы специально уполномоченных на то организаций.
Пример диаметрально противоположной ситуации — изыскательские работы по обнаружению залежей никеля в Новохоперском районе. УГМК, получивший право на разведку, в первую очередь заручился поддержкой института археологии, ученые получили открытые листы и в течение двух лет имели возможность исследовать археологические памятники Прихоперья. И как бы там ни относились к возможной добыче никеля на территории Воронежской области, в плане изучения памятников археологии меднорудный гигант поступил правильно и по закону. Правда, пока неизвестно, продолжатся ли там геологические разведки и археологические раскопки.
Проблемы и выгоды коммерциализации
Археологи, хоть и одержимые наукой, но все-таки люди. Им иногда тоже хочется вкусно покушать, стильно одеться и проехаться пусть и не на шикарном, но на своем автомобиле. Иными словами, они хотят получать за свою работу плату. Государство обеспечить желаемыми деньгами «рыцарей ножа и лопаты» пока не в состоянии. Поэтому профессора и доценты, а также наиболее опытная и подготовленная часть практикующих археологов уже давно берутся за «халтурку».
Дело в целом выглядит приблизительно так: затеваются власть имущие или некие денежные мешки построить элитный дачный поселок в экологически чистом и красивом месте. Но по закону там даже лопату в землю воткнуть нельзя. Территория охраняется как памятник истории и культуры. Разрушить его можно, лишь проведя тщательное исследование. А провести его может только специально подготовленный человек, имеющий к тому же «открытый лист» — специальное разрешение, выдаваемое либо Министерством культуры, либо институтом археологии РАН.
Так вот: из почти 80 «открытых листов», выданных для изысканий на территории Воронежской области, только чуть менее трети использовались в академических научных целях типа продолжения исследования того или иного памятника, той или иной культуры. Ну, как пример — продолжение раскопок стоянок древних людей периода верхнего палеолита на территории Костенок.
Большинство же раскопок было связано именно с возможным коммерческим строительством на территории вероятных памятников археологии или же прокладкой по ним дорог или иных объектов инфраструктуры. Археологи берутся за эти работы рьяно и с энтузиазмом. Здесь пахнет реальными деньгами, а компании — подрядчики в строительстве — не заинтересованы в том, чтобы сроки возведения объектов увеличивались.
Радужные перспективы
Сегодня классическая археология, как одно из направлений изучения истории, находится хотя и не в полном, но все-таки в порядке. Есть с кем работать, есть над чем работать, известны основные направления и точки роста. За много лет определились многочисленные проблемы, однако также нашлись и пути их решения.
В Воронежской области сложились две мощнейшие археологические школы на базе ВГУ и ВГПУ. Объектов для изучения хватит еще не одному поколению археологов. И эти поколения, безусловно, появятся, потому что их потенциальные учителя — люди не равнодушные, увлеченные и, что самое главное, подготовленные. Они не раз поднимали стаканы у костра вечером 15 августа в знак почитания негласных традиций. И хотя в 2008 году президент и вице-президент Всемирного археологического конгресса обратились к ЮНЕСКО с инициативой учреждения 17 июля Всемирного дня археологии (до сих пор не принят), российские археологи продолжат отмечать свой профессиональный праздник в середине августа.
