Снег сквозь слезы
И если первая новость про новые рабочие места на предприятии по нашим временам выглядит фантастикой, то вторая для большинства россиян, не владеющих нефтяными скважинами, заводами и фабриками, похоже, становится нормой.
Судя по всему, многим жителям воронежской глубинки скоро придется пересаживаться именно на такие — «одноразовые» авто, от которых весна не оставит и следа. Потому, что покупать настоящие станет просто не на что — денег у государства, живущего под санкциями и тратящего миллиарды на поддержку различных сомнительных союзников, становится все меньше. Малый и средний бизнес агонизирует под бременем налогов и бесконечных поборов людей в погонах, а инфляция растет вместе с ценами и безработицей.
…Да, на улице потеплеет, и снежная машина растает. Примерно так же, как и обещания руководителей нашего государства неустанно повышать уровень жизни своих сограждан.
А в истории с расширением упомянутого воронежского предприятия есть некий подтекст. Не связано ли оно для брендового холдинга — владельца сети шинных заводов в России — с закрытием или сокращением каких-то других своих заводов в стране? И не обернется ли прием полутысячи новых рабочих в Воронеже сокращением такого же количества людей на таком же заводе в другом городе России?
Из забоя — в запой
Недавно встретил своего приятеля — водителя одной из воронежских бюджетных организаций. «Нам, — говорит, — зарплату подняли на полторы тысячи рублей». Я уже собирался было намекнуть ему, что неплохо бы проставиться по такому поводу, как Игорек с тоской в голосе добавил: «Зато срезали все доплаты за работу в выходные дни, за которые нам платили по 200%. Раньше с нерегулярной работой в субботу-воскресенье выходило 21–22 тысячи в месяц, теперь, после «повышения зарплаты», стало 19,5 тысяч».
Игорь — старый зануда — попытался было поинтересоваться у начальства причинами такой метаморфозы, но услышал ответ: не нравится — увольняйся! И это ему-то, проработавшему на этом месте больше 15 лет!
Я часто мотаюсь по разным районам области и если спрашиваю собеседников о наличии рабочих мест в округе, они почему-то всегда криво ухмыляются.
Смысл такой мимики я расшифровал совсем недавно: это у вас там в городе сократили тебя — крутни своей «репой» на 180 градусов, оглядись — вокруг предприятия, магазины, мастерские, на худой конец — таксовать можно! В общем, есть выбор между плохим и очень плохим вариантом трудоустройства. А у нас — нет.
— Мужики наши как начали в конце 90-х мотаться в Москву на заработки, так и продолжают. Мой-то все по стройкам мыкается, когда кинут и не заплатят, когда привезет за два месяца 60–70 тысяч рублей, половину дома пропьет, зато другая половина в дело идет, — рассказала мне как-то Марина из Воробьевского района. — Какая это семейная жизнь, если мужик месяцами дома не бывает! Мало ли что по хозяйству надо сделать, а он приедет, как чужой, в запой уходит, дети первую неделю косятся, не поймут — папа это или не папа…
Жизнь — не сахар
Работы в глубинке сегодня нет или почти нет. Переработка закрывается, частные магазинчики не резиновые, мотаться из деревни в райцентр (таких, где сохранилось хоть какое-то производство, в области сталось 7–8) на работу — туда еще поди устройся! Да потом ежедневно на автобусе прокатывай половину своего немудрящего заработка.
Редкие фермеры еще как-то дышат на ладан, но работа у них носит сезонный характер, и условно с марта по октябрь им бывает не нужно больше 4–6 человек подсобных рабочих.
А если работа и есть, то часто «не про нашу честь». Например, на одно из недавно открывшихся предприятий недалекого от города района рабочих вахтовым методом возят почему-то аж с Липецкой области, хотя вокруг своих безработных навалом.
А вот сотрудникам второго по старшинству в области Садовского (Аннинский район) сахзавода вообще недавно сделали предложение, отказаться от которого выходит себе дороже. Людям предложили каждый день ездить на работу за 65–70 верст в Перелешино или Эртиль на аналогичные предприятия, которыми владеет тот же агрохолдинг, что и в Садовом — «Продимекс».
Для того чтобы объяснить иностранцу, что такое бизнес по-русски, достаточно рассказать историю рождения и гибели этого предприятия.
Построенное аж в 1835 году, оно давало сахар с перерывом только на Великую Отечественную войну, когда оборудование было вывезено в Тамбовскую область. Среди 16 аналогичных сахзаводов центра России, которыми владеет упомянутый холдинг, качество сахара здесь всегда было одним из лучших, а завод стабильно работал с прибылью. В 2013 году владельцы попытались закрыть его как предприятие, не подлежащее переоснащению. Но тогдашнему руководству области его удалось отстоять. А в ноябре 2018-го история повторилась, и вот теперь 230 постоянных и порядка сотни сезонных рабочих остались без перспектив.
Если ездить на сахзаводы Эртиля и Перелешино, своих детей людям надо будет отводить в садик к 6.00, прыгать в заводской автобус и полтора часа трястись в другой район, а после смены столько же времени возвращаться обратно. Этот вариант, кстати, устроил только 5–6 молодых итээровцев предприятия.
Для деревенских жителей (сахзавод — градообразующее предприятие всего района), у которых дома старики-родители, дети, скотина и птица, такое трудоустройство вообще нереально! А в 4-тысячном Садовом кроме сетевых магазинов (куда стоит очередь из безработных) трудоустроиться негде. В райцентре Анна, где в последние годы закрылся ряд предприятий, — тоже.
Что делать людям (таких на заводе большинство), которым 45, 50, 55 лет?
Хозяева объясняют закрытие завода дороговизной (сотни миллионов рублей) его переоснащения и невозможностью построить подъездные пути. И формально они предложили людям вариант трудоустройства с дальними поездками.
— Не нравится? Ваши проблемы! — таков вполне ожидаемый посыл работодателя в этой ситуации.
Работа — не толк!
…Меня всегда крючило от формулировки «поддержка отечественного производителя». Казалось, она придумана для оправдания нашей традиционной криворукости, замшелости производственных технологий и как итог — неумения производить конкурентоспособную продукцию.
Посмотрите вокруг себя в доме. Многое ли из того, что вас окружает, произведено в России? Телевизор, стиральная машина, микроволновка, люстра (даже лампочки в ней!), газовая плита, миксер, кофемолка, электрочайник, авто у подъезда?
Зачем, спрашивается, поддерживать тех, кто делает все, чтобы выпустить некачественный, заведомо неконкурентоспособный товар? Зачем лепить условные «Жигули», когда можно на тех производственных мощностях отверточно собирать, допустим, «японца» или «немца»? Пусть даже теми же кривыми руками, но машина-то все равно будет другой!
Но сахар-то Садовского производства был всегда едва ли не лучшим в отрасли. А предприятие — главным донором бюджета Садовского сельского поселения, дававшим ему 3,8 млн рублей (ровно половину) ежегодно и поддерживающим на плаву всю социальную сферу огромного села. А всего ежегодно в консолидированный бюджет региона предприятие перечисляло порядка 20 млн рублей.
Конечно, хозяева имеют право закрывать старые малоперспективные (по их мнению, как Садовский сахзавод) или открывать новые производства. «Да за 60 верст пол-Москвы ездит на работу», — бросил кто-то из боссов холдинга.
Да, там это норма, а в глубинке, где люди привязаны к дому, хозяйству, скотине, такие крюки нереальны. И что теперь?
Теперь руководство области и Аннинского района, чтобы как-то успокоить людей, сообщило о двух сельхозпроизводствах, которые, вероятно, откроются в районе в 2019 году. Они дадут в сумме порядка 120 рабочих мест. А что делать в ожидании их открытия людям, проработавшим на сахзаводе 25–30 лет? Куда пойти, например, 58-летнему слесарю Евгению Калинину, недавно схоронившему жену и в одиночку поднимающему 15-летнего сына?
Успокоят ли Евгения уверения властей о том, что в течение года в районе появятся рабочие места, если его земляки будут претендовать на них как абитуриенты на поступление в престижный вуз — по 8–10 человек на место! Сами люди же начнут платить работодателю за возможность трудоустроиться хоть куда-нибудь.
И каковы будут шансы в этом соревновании завтрашнего пенсионера Калинина?
Налог — на плечи налег
…На середину 2018 года официально безработными (понятно, что есть еще приличная латентная безработица, не попадающая в статистику) в регионе было признано около 5 тыс. человек, а за содействием в поисках работы в службы занятости обратилось почти 17 тысяч.
В Воронежской области в последние годы было запущено несколько «долгоиграющих» сельхозпроектов, которые в перспективе (на полную мощность они могут выйти к 2022–28 годам) дадут прибавку рабочих мест. Но, с другой стороны, с 2014 года в регионе прекратило существование порядка 80 предприятий и организаций, а из числа уволенных сотрудников было трудоустроено чуть меньше 50%. Что, интересно, теперь делают не попавшие в этот «шорт-лист»?
Точно, не все же из них взяли кредит для фермерства. Не все смогли устроиться на «вахтовку» в Москве. Не все кинулись откармливать дома бычков. Не все взялись везти на рынок молоко или творог от пары своих коровенок.
Потому что люди знают — государство придумало новые козни против них. Как бандит с дубинкой за углом, их поджидает завтрашний налог на самозанятых граждан, который пока в качестве пилотного проекта только обкатывается в нескольких регионах России, но завтра-послезавтра станет вполне весомой реальностью.
И тогда, продолжая тему «бандита за углом», люди окажутся в «проходном дворе», где с одной стороны им угрожает нежданно-негаданное сокращение их производства с последующим увольнением и более чем сомнительными перспективами трудоустройства, а с другой — налог на самозанятых, на выплату которого еще поди заработай этими самыми «самозанятиями»!
Вот и выходит, что у наших людей выбор между плохим и очень плохим. А с перспективами обстоит, как в том матерном анекдоте, смысл которого сводится к тому, что любой новый выбор, который обязательно придется делать, будет все равно хуже предыдущего. Но деваться-то некуда. Взамен остается только он!
