Проблем у управления много, а возможностей мало. Это касается и юридической, и финансовой составляющих. У людей, официально поставленных охранять памятники, связаны руки и «пусты карманы». А одними письмами и голым энтузиазмом объекты культурного наследия не уберечь.
Животрепещущие проблемы
По словам Владимира Перцева, в Воронежской области находится чуть менее пяти тысяч подобных объектов. Большая часть из них включена в государственный реестр. Особое внимание на данном этапе стоит уделять памятникам археологии, и вот почему: во-первых, их разрушение или гибель сильно бросаются в глаза, а во-вторых, восстановить такие уникальные штучные объекты при их утере не будет никакой возможности.
Поэтому в соответствии с действующим законодательством возле каждого подобного объекта должна быть защитная зона. В нее будут включены границы территории объекта (как правило, не очень обширные) и зона охраны, в пределах которой будет запрещена любая хозяйственная деятельность и строительство. Таковые зоны должны быть определены в соответствии с принятыми изменениями в ФЗ № 73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» не позднее 2020 года. До этого времени у застройщиков еще будут юридические лазейки для того, чтобы иметь возможность перекроить историческую часть города.
А сейчас людям, занимающимся охраной памятников, приходится зачастую упрашивать собственников этих объектов поддерживать их в порядке или же предпринимать хоть какие-то реставрационные работы. А реставрация — это не реконструкция. Кардинально переделывать ничего нельзя. Материалы для реставрации нужно подбирать те же, что были в изначальном варианте или подобные. От привычного облика объекта охраны отходить нельзя. Кроме того, реставрацию имеют право проводить лишь организации, имеющие специальную лицензию Министерства культуры. Такую организацию собственнику еще нужно найти, а затем согласовать план ремонта в нескольких инстанциях. Головной боли — выше крыши.
Иногда, правда, если объектом культурного наследия является жилой дом, можно понадеяться на фонд капитального ремонта. Однако у фонда свой график производимых работ, и может статься, что к тому времени, когда будет запланирован ремонт, никакая реставрация уже не поможет, а поможет только снос.
Реставрация объектов культурного наследия обычно обходится в 4–5 раз дороже, чем банальный ремонт. Поэтому владельцы подобных памятников архитектуры пытаются от них избавиться, как в случае с домом купцов Гардениных (старейший каменный жилой дом из сохранившихся), или же законсервировать, как в случае с Ротондой.
Реальных проверок состояния подобных памятников, по официальной статистике, за последние три года было всего 18, а штрафов за нарушение условий эксплуатации было выписано только на один миллион рублей. Вот и пытаются продать тот же дом Гардениных всего за один рубль.
О чем не было сказано
На пресс-конференции никак не обсуждалась судьба самой массовой категории объектов культурного наследия. Видимо, профессиональный историк Владимир Перцев не захотел «наступать на больную мозоль».
Ротонда, дом Гардениных, дача Башкирцева, что в Семилукском районе, — эти объекты хотя бы на слуху. А вот что делать с памятниками археологии? Их только реестровых и выявленных на территории Воронежской области более трех тысяч! О них не подозревает тракторист, из года в год распахивая конкретную курганную группу, не знает экскаваторщик, вгрызаясь в землю и уничтожая один за одним культурные слои. Иногда не в курсе представители местных администраций, которые дают разрешения на строительство на археологических объектах двадцатитысячелетнего возраста…
Археологи и сотрудники управления охраны памятников в данном случае только лишь констатируют факт. Таким фактом, например, была массовая вырубка деревьев в июне прошлого года неподалеку от Борщево для якобы планируемой застройки на территории памятника природы регионального значения «Костенки — Борщево». Тогда под нож бульдозера пошло около 20 га. Или разрытие котлована в центре города под строительство многоэтажного здания, когда только вмешательство возмущенной общественности приостановило дальнейшие работы и позволило провести хоть какие-то исследования.
Абсолютное большинство граждан не понимают, что памятник археологии — это не яма с костями и глиняными черепками, а, скажем, тот же курган в его первозданном, не разрушенном виде. А таких объектов в регионе огромное множество. Границы их зачастую не определены, как и юридически не определен статус. И проследить за их сохранностью силами двадцати человек невозможно. Тем более, что у этих хранителей фактически нет ни власти, ни денег. Не тягаться им со строителями.
