«Ужасная правда»
Что повлияло на итоговое мнение главы региона? Возможно, отчасти и резкое неприятие подобной участи театра со стороны тысяч простых горожан, которые активно подписываются под петицией, и мнение краеведов, которые пришли в ужас от такой перспективы. Значит ли это, что реальное общественное мнение воронежцев, вставших на защиту родного театра, перевесило инициативу самопровозглашенных реформаторов культурной жизни региона? Будем надеяться, что да.
Тем не менее советчики и многочисленные «эксперты», которые готовили проект для принятия решения на самом высоком уровне, не спешат сдаваться в информационной борьбе, их тезисы не отличаются многообразием: мы эксперты, мы лучше знаем, и театр в ужасном состоянии.
Такой перечень аргументов вызывает, как минимум, несколько вопросов. Во-первых, как же здание дошло до такого якобы ужасного состояния? Почему на протяжении многих лет не принимались меры для поддержания его в должном виде, а всплыла такая «ужасная правда» именно сейчас? Во-вторых, на основании каких экспертиз выносятся вердикты? Очень неплохо было бы дать воронежцам ознакомиться с этими документами. Хочется посмотреть на людей, которые ставят свои подписи под такими бумагами. Кто именно из них сказал, что в здании нельзя работать? В-третьих, почему так активно муссируется мнение, что реконструкция будет безумно затратной и не даст нужного результата? Здесь тоже хочется взглянуть на материальные доказательства теории — расчеты, планы, хоть что-нибудь, в конце концов! Потому что пока это производит впечатление ядерной смеси строительных ужастиков с предсказаниями Нострадамуса и бабы Ванги.
Мнение архитектора
А разложить ситуацию по полкам могут только реальные, не ангажированные эксперты, авторитетные профессионалы, небезразличные к судьбе оперного театра и самого облика Воронежа. Они отвечают за свои слова именем и репутацией.
17 февраля ясность во многие технические аспекты внес в своем интервью почетный архитектор Российской Федерации Анатолий Бородецкий — бывший главный архитектор города. Вот (тезисно) что он сказал:
— Снести и построить заново, конечно, можно все что угодно, когда непорядок с головой. Как только трещинка пойдет — сразу снести. И на проспекте Революции можно все посносить, и здание ЮВЖД, и Москву тогда всю снести нужно будет. Сносить надо разумно, когда строение находится в действительно аварийном состоянии, но и здесь надо смотреть на результаты обследования. Факт этот устанавливается заключением специалистов, и такого заключения по зданию театра нет. Как нет там и пресловутых грунтовых вод — они в центре города на другом уровне проходят. Да, трещины есть, они образовались вследствие неравномерной просадки, но это обычная вещь — вы на здание городской администрации посмотрите.
— Говорят, театру не хватает площадей. У меня есть простое предложение: под соседствующим сквером можно получить пространство до 7,2 тысячи квадратных метров. В своем проекте я рассчитал три пролета по 4 метра. И сквер в итоге останется на месте — вернуть его назад и облагородить после работ будет несложно. И работу труппы, в принципе, можно будет не останавливать. Кстати, это не так дорого стоит, но почему-то никому это не интересно.
— Когда кто-то сказал, что театр «типовой», мне стало так смешно! Не понимают, наверное, что это слово обозначает. Считают, что если схема технологично похожа, то значит «один в один». Это красивейшее большое здание — уникальное сооружение, истинное культурное наследие. Прав был Павел Попов (краевед, первым выступивший в защиту театра — предложил перевести его в категорию объектов культурного наследия. — Прим. ред.).
— Сейчас там насчитали на три миллиарда работ! Я и сам общестроительную часть тоже подсчитал — чисто монолитные работы по зданию. У меня получилось порядка 130 миллионов. Мы можем получить красивое строение, не трогая его форму, меняя только внутреннюю планировку. По срокам если смотреть, то это может занять и год, и полтора, и два, тут дело в технологической стороне вопроса.
После таких аргументов общая картина начинает меняться: выходит, все выглядит не так страшно, безнадежно и дорого. Оказывается, есть и другие точки зрения. И они готовы опираться на конкретные расчеты, планы, проекты.
Речь в этой театральной истории идет уже не только о здании. Театр оперы и балета — это не столько строение, но и сложный живой организм, для которого здание — лишь крыша над головой. Театр никогда не сможет существовать без труппы и творческого процесса, не сможет функционировать исключительно как гастрольная площадка для приезжих артистов или архивно-музейное помещение, украшенное отблесками былой славы.
Тогда само метафизическое понятие «театр» на этом месте умрет. При таком раскладе общество лишится части своего прошлого, попрощается со своей самобытностью. Тогда прахом пойдет вся история этой, без сомнения, выдающейся сцены. Хотят ли такого коренные жители города? Осознают ли они, что если этого одушевленного колосса оторвут от его корней на площади Ленина, театральный организм может не пережить потрясения от подобной операции?
«Ни один чиновник не подумал о коллективе»
Как никто другой в этих вопросах осведомлен бывший директор Воронежского государственного театра оперы и балета, заслуженный артист России Игорь Непомнящий. Ниже приведены выдержки из его открытого письма губернатору Александру Гусеву, которое было опубликовано накануне:
— Больше всего меня возмущает тот факт, что при скандале, который разразился вокруг ситуации с театром оперы и балета, ни один чиновник не подумал о людях, работающих в данном учреждении. Не задумался, к чему впоследствии могут привести такие заявления. А привести они могут к тому, что мы потеряем не только здание театра, но и труппу.
— В бытность В.Г. Кулакова губернатором были выделены деньги на обследование и проектно-сметную документацию по реконструкции театра. В тот момент все признавали, что театр сносить не надо, и сходились во мнении, что следует сохранить исторический облик здания, внеся некоторые коррективы. Руководством области был поставлен вопрос о поиске подходящей площадки для переезда труппы на время реконструкции театра. Тогда было рассмотрено несколько вариантов. Самым подходящим, который хоть частично удовлетворял бы потребности театра, было здание Концертного зала при условии снятия двух первых рядов в зрительном зале для размещения оркестра. Мы видим, что сегодня нет никакой конкретики в том, куда будут переведены мощности театра, где будут храниться декорации, костюмы, реквизит, музыкальные инструменты, дорогостоящие раритетные люстры. Самое главное — никто не поднимает конкретных вопросов о людях, работниках театра. Им бы хотелось знать — где они будут? Кем они будут все это время?
— Хочу добавить, что «знаменитый» доклад «Воронежский пульс» (культурологическое исследование, подготовленное группой экспертов под руководством тогдашнего ректора Воронежской государственной академии искусств Эдуарда Боякова, приглашенного губернатором Алексеем Гордеевым. — Прим. ред.) рекомендовал подумать о целесообразности наличия в нашем регионе оперного театра со стационарной труппой. Можно сделать выводы, что судьба театра, на тот момент входившего в пятерку лучших оперных театров страны (притом по финансированию он был на одном из самых последних мест), была предрешена и выражалась в двух тезисах — упразднение и снос. Здесь же хочу отметить бездействие и равнодушие, а может быть, и сговор людей, отвечающих за культуру в тот момент, когда растаптывали и поливали грязью театр с помощью «Воронежского пульса».
— В угоду тем силам, которые лоббируют идею о сносе, безапелляционно и нагло во всеуслышание заявляется о плохой акустике театра, вносится раздор в мнение людей. Некоторые господа уже договорились до того, что оркестровые ямы мешают прохождению звука в зрительный зал. И эти заявления делаются не пациентами психиатрических больниц, не первобытными людьми, а вполне себе успешными профессионалами в области театрального искусства и даже входящими во всяческие советы. Идет целенаправленная дискредитация культурного учреждения, направленная на его уничтожение. Раздуваемые мифы о невозможности реконструкции, расширения площадей и оснащения театра современным оборудованием без сноса существующего здания и постройки нового — опасная дезинформация. Это приведет к увеличению затрат как минимум в полтора-два раза.
— Что касается культуры в целом в нашем регионе: за красивой вывеской отчетов и показателей складывается не самая благоприятная ситуация. С текущим оттоком кадров мы в течение 5–7 лет останемся с пустыми красивыми современными зданиями, с учебными заведениями без педагогов, с фестивалями, в которых будем видеть только заезжих артистов из других стран.
И еще одну важную тему поднял в своем письме Игорь Непомнящий. В нашем городе есть институт искусств, музыкальное и хореографическое училища — основные поставщики кадров в театр оперы и балета. Если театр закроется всерьез и надолго, если его судьба будет «висеть в воздухе», выпускники этих учебных заведений будут искать работу в других регионах. Или пополнять армию безработных? Интересно, подумали ли многочисленные эксперты о нашей талантливой творческой молодежи и о том, что ее ожидает? Выходит, что нет.
Уничтожение по сценарию?
В финале своего обращения Игорь Непомнящий просит главу региона инициировать создание при областном правительстве рабочей группы, которая займется выработкой комплексного управленческого решения. И это еще один вариант, который подразумевает большую прозрачность процесса. Таких вариантов вообще немало — Александр Гусев в своем интервью ТАСС озвучил перспективу заручиться поддержкой федеральных структур, Министерства культуры например. Стоит ли отвергать такую возможность, когда инициативы местных экспертов и советчиков столь непоследовательны и деструктивны, а сами они заседают за закрытыми дверями?
Воронежский театр оперы и балета (и мы вместе с ним) на наших глазах переживает важнейшую веху в своей истории. Что в ней чистая правда, а что вымысел, с каждым днем определить становится все сложнее — факты тонут под огромным количеством информационной шелухи. У каждого здесь свои интересы, а благородные или не очень, определить с ходу непросто. Может ли быть такое, что процесс уничтожения театра шел уже долгое время по заранее спланированному сценарию? Ведь для его реализации достаточно было бы просто не давать денег и ресурсов на требующийся зданию уход. Поощрять и нагнетать многочисленные скандалы, которые сотрясали театр в последние годы. А может театр просто стал заложником ситуации, когда все деньги ушли на фаворитов и фестивали, а для настоящего городского достояния не нашлось копеечки — дырки подлатать? Как бы то ни было, в настоящем ясно одно — оперный театр Воронежу нужен. Без него город однозначно изменится. И не в лучшую сторону.
