Картины Никаса Сафронова выставляются на самых престижных площадках как в России, так и за рубежом. Его работы можно увидеть в Эрмитаже, Русском музее, Третьяковской галерее, а также музеях Западной Европы и Америки... Всего Никас написал около 2500 картин. Каждый этап его жизни находит отражение в творчестве.
Среди 120 полотен, выставленных заслуженным художником России в столице Черноземья, можно увидеть пейзажи, портреты знаменитостей (президентов, звезд кино и эстрады, в том числе и зарубежных), работы в стиле символизм, а также в созданном автором стиле Dream Vision. Сам Никас называет такие полотна «размытыми картинками» и говорит, что это видения, возникающие на грани сна и пробуждения, на грани памяти и забвения. Чтобы понять картины в стиле Dream Vision, нужно погрузиться в атмосферу, почувствовать ее как единую объективную реальность. Кстати, именно благодаря Dream Vision Никас Сафронов попал в Книгу рекордов Гиннесса.
«Подаренный остров помог застраховать мне глаза и руки»
— Не все мои работы удачны, — скромничал на пресс-конференции художник. — Впрочем, так может сказать о себе каждый. Даже у Леонардо да Винчи есть неудачные картины, у него 12 неоконченных работ! Но есть и гениальные. За одну Джоконду его можно назвать великим. У Айвазовского было огромное количество ужасных картин, но есть с десяток работ, которые позволяют сказать, что он — гений. Саврасов тоже не идеален, но у него есть знаменитая картина «Грачи прилетели». Впрочем, в сравнении с картинами некоторых молодых художников даже самые неудачные произведения Саврасова можно назвать гениальными. Меня вот всегда удивляет, когда люди пытаются меня «принизить», раскапывая где-то мои ранние работы… Каждый художник ведь с годами только совершенствуется!
Впрочем, на сплетни, коих вокруг Сафронова всегда было несметное количество, он не обращает внимания. Считает, что он выше всяческих ядовитых высказываний со стороны злопыхателей. Как говорится, собаки лают, караван идет. «Я бы мог подать в суд, но понимаю, что как только сделаю это, суды меня затянут. Тогда придется забыть о том, что у меня есть свой светлый путь. Когда отходишь с предначертанного пути, уже не понимаешь, как вернуться назад… Сам я никогда не критикую своих коллег, я требователен лишь к себе. Я знаю, что такое жизнь художника — это тяжелый труд. Поэтому ругать коллег, на мой взгляд, большая глупость!»
— Вы в Воронеже не в первый раз, какое-то впечатление о городе у вас уже сложилось?
— Я ваш город очень люблю, бывал здесь еще в юности, студентом. В начале 80-х приезжал сюда покупать дипломат. Пластмассовый, тогда это было очень модно. Мы пришли в магазин, но на прилавках ничего не было. Пошли к директору, и нам выделили дипломат. Я потом долго щеголял с ним, носил в нем краски, холсты. Живопись после этого мне казалась какой-то особенной — эти наброски, эскизы... С тех пор я запомнил, как Воронеж проявил ко мне уважение, открыл для меня свое сердце. Хочу в честь этого в ближайшее время написать икону вашего святителя Митрофана и подарить вашему городу! Люди у вас замечательные — творческие и душевные, женщины красивые…. Город живет не хлебом единым, а и духовностью тоже.
— Вы выставлялись в нашем городе в 2011 году. Воронежцы увидят новые картины?
— Я стараюсь никогда не повторяться, поэтому тщательно отбирал картины для этой выставки. Если попадутся 1-2 картины, которые я привозил в прошлый раз, это будет случайным совпадением.
— Ваши картины стоят недешево, они у вас застрахованы?
— Конечно! Кроме того, я страхую глаза и пальцы. Сейчас у меня с пальцами небольшая проблема, так что английская компания должна выплатить мне девять миллионов рублей. Впрочем, и страховой взнос был большой — 1 миллион 350 тысяч рублей. Российские компании так не страхуют, поэтому я делаю это за границей. Правда, иностранные компании отказываются страховать, если у человека нет недвижимости за рубежом. Благо, у меня в Эстонии собственный остров — мне его когда-то подарили. Этот остров и помог мне застраховать глаза и руки.
«Удивить, шокировать, нагадить — самый быстрый способ заявить о себе!»
— Как, на ваш взгляд, сейчас обстоит дело с современным искусством? Много сейчас молодых талантливых художников?
— У настоящего художника должен быть холст, масло и, что самое главное — мысли. В какой технике творить — неважно, главное — делать это профессионально. Да, у молодых художников попадаются хорошие, профессиональные работы. Мне очень нравится Саша Рукавишников — талантливый скульптор и художник. Но зачастую можно встретить и «от лукавого». Некоторые считают, что можно не париться — набросать что-то на холст, и тем самым заявить о себе. Или пойти в храм покричать, получить премию Кандинского, поделить по 20 миллионов и уехать в Голливуд. Это самый быстрый способ заявить о себе — удивить, шокировать, нагадить… Назвав это перформансом или инсталляцией. Таким методом часто пользуются некоторые художники, мечтая, чтобы о них все узнали. Но это временный «успех».
Вот взять хотя бы артистов… Если вы пришли в театр, а раскрученный актер играет плохо, то вы не будете ходить в этот театр больше одного раза. В кино можно выкрутиться, там собирают команду, эстрадный артист тоже может — включить фонограмму и сделать шоу. Вот Мадонна в последний раз в Петербурге даже рот не открывала, нам показывали шоу. Но она, правда, и петь умеет!
— А что вы считаете своим самым главным творческим достижением?
— Рождение моего сына Стефана, появившегося на свет по любви. Что касается творчества, то это стиль Dream Vision. Я много экспериментировал, пока не пришел к этой направленности. Я начинал писать в Dream Vision в 80-х, сейчас уже многие работают в этом направлении. Приятно, что мой стиль кто-то дальше развил.
Как-то я встретил Ладу Дэнс, и она выдала: «Я поняла, откуда ты взял свою «четырехглазую». Я была в Лос-Анджелесе и видела там плакат четырехглазый». «Давно видела?», — поинтересовался я. — «Да дня 3–4 назад!» А я свою «четырехглазую» 35 лет назад написал, еще школьником. Так что неизвестно, кто у кого заимствует идеи. Никогда на этом не зацикливался, не боролся и не кричал: «Это мое, отдайте». Каждый художник имеет право использовать то, что было до него. Я тоже иногда цитирую Пикассо, Дали и не считаю это плагиатом.
«Настасью Кински я еле спровадил из дома»
— Из-под вашего пера вышло много портретов знаменитостей, политиков… известных людей. Вы пишите их на заказ, за деньги или чтобы свести близкое знакомство?
— Я никогда не скрывал, что портреты я продаю, в основном на них я и зарабатываю деньги, которые потом идут на помощь родственникам, на благотворительность. Я занимаюсь благотворительностью достаточно давно, потому что считаю, что талантам надо помогать. Бездарности, как известно, пробьются сами. Я курирую несколько благотворительных проектов, помогаю талантливым детям-сиротам. На открытии выставки состоится аукцион, на котором разыграют копию картины с моей доделкой. Вырученные от продажи средства будут направлены детям.
Но бывает, что портреты известных людей пишу просто из интереса, потому что мне интересна личность. Никому не интересен тот, кто ищет миллион, но всем интересен тот, кто его нашел. Интересно, как состоялась Софи Лорен, Аль Пачино, который ко мне должен приехать в гости. Они сами пишут, звонят. У меня бывают в гостях Рутгер Хауэр, Моника Беллуччи…
Недавно Настасья Кински приезжала, сама на свои деньги прилетела — посмотреть мою выставку в Историческом музее. Жила у меня двое суток. Хотела недели две пожить, еле спровадил ее. Кински заняла целый этаж, сказала, что ей у меня очень нравится. Я думаю, всем интересны люди, которые состоялись, которые что-то сделали для мира, для страны в разных областях — хирургии, творчестве, актерской сфере. Когда пишу портрет, то всегда открываю для себя этого человека с какой-то другой стороны. Впрочем, были времена, когда я писал рабочих, колхозников, нищих и бродяг.
— А вы сами собираете произведения искусства?
— Специально я их не собираю, но у меня есть картина XVI века, на которой Марк упрекает Марию, что вместо того, чтобы готовить еду, она читает книгу. На это Христос сказал, что духовная пища важнее. Эта картина занимает у меня в коллекции важное место. Единственная старинная вещь у меня. Есть также картины Маковского, Кандинского, Сурикова, Шагала, Карла Брюллова…
Кстати, картина Брюллова «Две головы Христа» попала ко мне необычным образом. У меня была выставка в Алма-Ате, и один местный актер-казах, у которого целая коллекция полотен известных авторов, попросил обменять мою работу на Брюллова. Сказал, мол, жена против этой картины. Типа, мы мусульмане, почему у нас должен висеть Христос, да еще с двумя головами. Так и поменялись.
— А музыка влияет на ваше творчество? Что предпочитаете слушать за работой?
— Люблю клавесин, флейту… Мне нравится классика эпохи Возрождения, Гендель, Вивальди… Также слушаю The Beatles, Led Zeppelin, поп-музыку 70–80-х, английские баллады. Мне нравится музыка, под которую можно отвлечься от суеты, уйти в прострацию. Шумная, крикливая современная музыка мне не по душе. Помню, таксист в Барнауле с гордостью мне рассказывал, как его напарник одну из «Блестящих» возил. Я спросил, кто это, так он долго негодовал, что я не знаю «Блестящих». Все эти блестящие, летящие, скользящие для меня на одно лицо. Это не музыка, это набор повторяющихся звуков. Это для тех, кто покемонов ищет. Надо учиться слушать хорошую музыку. Я дружу с Мацуевым, Башметом, Спиваковым, Соткилавой. Они иногда устраивают у меня домашние концерты.
— Вы выставляетесь по всему миру, а что вам дают выставки в провинциальных городах типа Воронежа?
— Я считаю, что если тебя признали на Родине, значит, тебя признают везде. Наша публика самая циничная и искушенная, поэтому, если уж ты получил признание на Родине, это дорогого стоит. Когда Стинг впервые решил выступить в своем районе в Лондоне, его там освистали. Недаром говорят — нет пророка в своем отечестве.
