Подготовка
Самое главное для космонавта при отрыве от стартового стола и разгоне ракеты - выдержать колоссальную перегрузку. На второй космической скорости 11,5 км\с она поднимается почти до 8g. Нормальной же стартовой перегрузкой считается 4-4,5g. Выдерживать ее помогают противоперегрузочные кресла и скафандр.
Вспоминает Евгений Тарелкин:
«Скафандр – очень массивная штука. Надеть его без посторонней помощи практически невозможно, а передвигаешься в нем как робот. И вот какие-то умники из Олимпийского комитета решили заранее записать кусок эстафеты олимпийского огня (помните на МКС факел был?) Для этого экипаж должен был до стартового стола бежать бегом. Возмущенные космонавты по этому поводу даже написали письмо в оргкомитет Олимпиады с предложением любому желающему пробежаться в скафандре, но так, по-моему, и не отправили».
Немалое внимание до старта космонавты уделяют и соблюдению сложившихся традиций. Про просмотр фильма «Белое солнце пустыни» многие знают и говорят. Не так много знают и еще меньше говорят еще об одной традиции – помочиться на ракету перед стартом. Но об этом почти всегда гораздо легче сказать, чем сделать. За пару часов до старта космонавтам необходимо очистить кишечник и мочевой пузырь во избежание неожиданной неприятности. На этот случай у врача, курирующего экипаж, есть заранее приготовленная бутылочка. А вот о чем совсем не говорят, так это о традиционном «подбадривании» главы Роскосмоса. Пинок, который получают космонавты перед посадкой выходит вполне увесистый и ничуть не символический.
Старт
От посадки до собственно старта проходит обычно 2-2,5 часа. Обычно это время экипаж проводит в непринужденных беседах и потеет. Или слушает музыку, но все равно потеет. В случае с 33-й экспедицией командир Олег Новицкий назло своим товарищам поставил Леди Гагу. Два с половиной часа Гаги! После этого случая Евгений Тарелкин ее слышать не может. И вот ключ на старт. За бортом несмотря на всю звукоизоляцию слышен грохот, а еще слышно, как ракета скрипит и трещит.
Вспоминает Евгений Тарелкин:
«Старт Ракеты – одно из самых ярких впечатлений. В это время космонавт испытывает перегрузку 4,5 единички на грудь и спину. Это как четырех таких как ты на тебя положили. Это не очень сложно. Правда, дышать тяжело. Отрыв от стола похож на то, будто чьи-то большие руки нежно подбрасывают тебя вверх. Отделение третей ступени – тоже нечто ни на что не похожее! Во время подготовки нам рассказывали об этом, на тренажерах сто раз проходили. В реальности отделение третей ступни можно описать так – тебя огромной кувалдой со всей силой ударяют снизу. И тут видим, что плюшевый бегемот,- игрушка у нас на борту была,- повис в воздухе. Старт и разгон (они занимают всего несколько минут) окончены».
Перед стыковкой
От старта до стыковки на пилотируемом корабле проходит около двух суток. В это время на борту влажно и холодно. Температуру понижают специально, чтобы избежать точки росы. Но то на борту, а в скафандре? В результате в течение этих двух суток космонавты снимают с себя все до трусов. И вот здесь российские покорители космоса с благодарностью вспоминают отечественных врачей и биологов.
Вспоминает Евгений Тарелкин:
«Перед полетом россиян обязательно обтирают спиртом, для дезинфекции, меньшего потоотделения и т.п. У астронавтов США так не принято, и спустя эти двое суток до стыковки представляете как они пахнут? Мы же испытывали даже определенную гордость: государство на меня одного извело столько спирта».
Кроме того, есть еще одна особенность в старте американских астронавтов: некоторым из них делают серию уколов для подавления естественных позывов и они очень трудно выходят из этого овощеобразного состояния. При подходе к многотонной станции (современная длина МКС – 86 метров) для стыковки необходима концентрация усилий всех членов экипажа, в первую очередь для того, чтобы не поменять выбранного направления инерционного движения. А тут в корабле как в погремушке болтается нечто.
Невесомость
Самое худшее, что есть в полете – невесомость. С этим соглашаются и космонавты, и астронавты, без разницы мужчины или женщины. Во-первых, в условиях невесомости растительность на лице и других частях тела начинает вылезать с огромной скоростью. Ну, скажем, привык человек бриться раз в два дня. Так за эти же два дня в космосе он зарастает как абрек, а через месяц вообще становится похожим на йети. Во-вторых, из-за отсутствия силы тяжести, мышцы, особенно на ногах, сильно атрофируются. Ноги становятся похожи на спички, вот почему первые дни по прилету космонавты не могут ходить. Есть еще одна особенность: нет силы тяжести, нет и компрессии позвонков. Человек «подрастает». За 143 дня экипаж МКС-33 подрос в среднем на 4-5 см. В-третьих, отправление естественных надобностей с непривычки доставляет массу неудобств. Туалет больше похож на пылесос, а иначе все это будет разлетаться по отсекам. Когда емкости заполняются отходами жизнедеятельности человека, их перекачивают в специальный контейнер, расположенный в транспортном корабле.
Вспоминает Евгений Тарелкин:
«У меня было задание перекачать все из этих космических ведер в бак корабля. Обычно на это уходит около 15 минут, я уже собирался отойти от туалета, но почувствовал неладное. Повернулся и увидел, что моча и весь консервант в невесомости. В этих условиях жидкость принимает форму шара. Моментально пронеслась мысль, что это попадет на пульт, может даже до пожара на борту дойти. Но если вода попадает на объект, то она тонким слоем этот предмет облипает. На мне была футболка на несколько размеров больше, ею я и накрыл ядовитый шар. Сразу начал кричать, чтобы ребята принести полотенца, так как все это добро начало обтекать меня. Успел, стер с себя ядовитый концентрат».
Космические будни
Как только произошла стыковка, и экипаж перебрался в МКС, тотчас же происходит видеоконференция с Землей. После этого космонавты разлетаются по отсекам («девочки налево, мальчики направо»), затем в туалет и в душ. Для попавших на орбиту впервые устраиваются обзорные экскурсии, во время которых «ухо нужно держать востро». В американском сегменте станции есть достаточно большое помещение, новичка провожают туда и… оставляют висеть в воздухе. В таком положении он может пробыть и час и два, до стен то не дотянуться, до тех пор, пока старожилы не смилуются и не заберут его оттуда.
Что касается работ, производимых на борту, то более 40% времени уходит на ремонт и профилактику станции. Остальное – это научные и технические эксперименты (причем россияне проводят их на 70% больше, чем американцы) и мониторинг Земли на предмет возможных природных или техногенных катастроф.
Вспоминает Евгений Тарелкин:
«Скучать на борту не приходится. Все полгода мы жили в жестком графике. Каждый вечер приходила радиограмма, в которой говорилось о том, что мы должны делать завтра. Первое время забываешь о невесомости. К примеру, занимаешься ремонтом станции, откручиваешь гайки, собираешь их в пакет. Потом забываешься, пакет открываешь, а гайки точно тараканы в разные стороны разлетаются. В этот момент мат стоит такой, что слышно наверное во всех отсеках. Не знаю уже какой гений додумался прилеплять все свободные детали на скотч, но нам это сильно помогло».
Малое количество свободного времени помогает избежать депрессий, связанных с длительным нахождением в замкнутом пространстве. К совместной работе на станции допускаются только психологически совместимые люди, иначе за такой длительный срок невозможно избежать конфликтов и даже драк (за историю космонавтики были случаи). Изменения в психике становятся заметны уже через месяц. И совсем не слететь с катушек на орбите помогает хобби. Для инженера Тарелкина это было увлечение фотографией. С ним же связан и один из курьезнейших эпизодов в экспедиции.
Вспоминает Евгений Тарелкин:
«Однажды не спалось. Я решил пойти поснимать, благо мы пролетали над освещенной частью планеты. Сделав несколько снимков взял небольшую паузу и, видимо, задремал. Проснулся, когда уже перелетели на темную сторону. Взглянув в иллюминатор (а он двояковыпуклый) неожиданно увидел за бортом серо-синее лицо с огромными глазами. Все – пришельцы! Что делать не знаю. Из оружия в руке только отвертка. И только спустя минуту этого ужаса до меня дошло,- я видел свое отражение в иллюминаторе».
Приземление и последствия
По прошествии полугода корабль отстыковался от МКС, и выйдя на заданную орбиту начал постепенное снижение. А вот при входе в атмосферу для космонавтов начинается самое сложное и опасное время за весь полет. Спускаемый аппарат разогревается чрезвычайно сильно. Перегрузка достигает 6,5g. Соударение аппарата о землю похоже на хороший нокдаун. Здесь самое главное, чтобы быстро пришла помощь, ибо открыть люки космонавты самостоятельно еще смогут, но выбраться на поверхность – никак. После того, как экипаж вытащили и привезли в центр реабилитации, продолжаются курьезы, связанные с невесомостью.
Вспоминает Евгений Тарелкин:
«Дома ощущения совсем иные. Через три часа после приземления в центре подготовки все хотели с нами чокнуться за удачное возвращение. И мне постоянно хотелось рюмку отпустить. В невесомости как было – держишь кружку, потом отпускаешь, она висит, а ты делами занимаешься. А еще тебя долго преследует солнечная радиация: когда засыпаешь, закрываешь глаза, в темноте видишь вспышки. В такие моменты особенно хочется сказать спасибо магнитному полю Земли, которое нас защищает от радиации».
А еще из-за этой самой радиации и накопленных в организме солей тяжелых металлов врачи настоятельно рекомендуют космонавтам первые полтора-два года воздержаться от попыток завести детей. Для членов экспедиции МКС-33 это время вышло. Может быть, что в семье Тарелкиных появится еще один уже третий по счету будущий герой России.
