Сейчас уже сформировалось поколение, которое о Великой Отечественной имеет весьма смутные представления, почерпнутые главным образом из виртуального мира и разбавленные всякого рода домыслами. Конечно, как бы мы ни хотели сохранить воспоминания о тех днях, но пройдут годы, и Великая Отечественная, как и война 1812 года, будет жить в основном в сознании историков, краеведов и просто неравнодушных людей. С уходом живых свидетелей померкнут и краски. Но важно, какой останется память, ведь исковеркать можно даже самые светлые страницы. И мне до глубины души бывает обидно за моего деда, который воевал и до конца жизни носил в теле осколки, когда я вижу пренебрежительное отношение к ветеранам и слышу слова совсем юных людей о том, что лучше б мы проиграли тогда. С библиотекарями-краеведами городской библиотеки имени Кольцова накануне праздника мы беседовали о той стороне войны, которую мало знаем и о которой редко рассказывают на праздничных встречах в школах.
Второй после Сталинграда город, разорванный войной пополам речной преградой, третий после Севастополя и Ленинграда по длительности противостояния - Воронеж вошел в число двенадцати самых разрушенных городов Европы. Девяносто процентов города лежало в руинах – такова была плата за 212 дней кровавого противостояния с июля 42-го по январь 43-го. Просто как факт того, что пришлось пережить 70 лет назад: 5 июля 1942 года город весь день подвергался непрерывной бомбардировке. И до сих пор нет-нет, да и находят бомбы, сброшенные в те дни. Довоенное население было далеко от нынешнего миллиона – всего триста тысяч человек, из которых треть - 100 тысяч - погибли при обороне, оккупации и освобождении. Сейчас стало модно оспаривать злодеяния и зверства фашизма. В музее «Арсенал» раньше висел фашистский плакат: в трехдневный срок очистить город от мирного населения. Не все воронежцы смогли покинуть его, и на всех значимых точках города в качестве актов устрашения мирного населения были повешены люди: на заборах, деревьях Первомайского сада и даже балконах жилых домов. Их не разрешали снимать. Известна фотография, где на руке каменного Ленина повешена девушка. Кто не смог уйти, тех расстреливали. Именно так погиб известный художник Александр Бучкури. И на окраине города появился свой Бабий яр, как в Киеве, – Песчаный лог: место массовых расстрелов мирных жителей – 453 человека, среди них было несколько десятков маленьких детских тел. Мы гуляем по центру города и не задумываемся над тем, что где-то совсем рядом лежат кости погибших солдат. Что творилось в Северном районе, было уму непостижимо. Район Беговой и Шишкова, СХИ были кровавым человеческим месивом. Есть версия, рассказали мне краеведы библиотеки Кольцова, что трамвайная ветка от Березовой Рощи до СХИ была проложена на месте противотанкового рва, который после освобождения города использовали как большую могилу. То же самое было и на Чижовке. Журналист Виктор Костенко писал в книге воспоминаний о том, как он с мамой в 1943 году возвращался в освобожденный город, и она просила идти его за ней след в след. И дело было не только в том, что Воронеж был заминирован. На месте Чижовки осталась голая местность – развалины и груды кирпича, а под снегом ковер из тел погибших. И он пишет, как оступился, упал и его пальцы попали в чьи-то глазницы… Кольцовский сквер, где любит танцевать летними вечерами отдыхать молодежь был фашистским кладбищем.
Еще одна сторона войны, вопреки крылатой фразе, имеет женское лицо. На встречах с ветеранами и уроках, посвященных Великой Отечественной, нам всегда рассказывали о подвигах женщин-летчиц и санитарок, но как-то утилитарно, что ли, просто как констатацию, не касаясь человеческой стороны происходившего. На фотографиях почти все они коротко стриженные, больше похожи на мальчиков. На Воронежском фронте начинала свой путь Зина Туснолобова, третья женщина Советского Союза, награжденная медалью имени Флоренс Найтингейл - наградой Международного комитета Красного Креста. Она вынесла с поля боя более 100 человек. Раненная, она несколько часов пролежала на морозе, началась гангрена, 16 месяцев провела Зина на больничных койках, перенесла несколько операций, ей частями ампутировали руки и ноги. Потом пришлось заново учиться ходить на протезах. И что меня особенно потрясло – муж Зинаиды Туснолобовой не отказался от нее, они прожили вместе всю жизнь и воспитали двоих детей. Если спросить нас о Лидии Рябцевой, чьим именем названа одна из воронежских улиц, то мало кто ответит, что она мечтала быть учительницей, а стала зенитчицей, до последнего защищавшей небо в районе Березовой Рощи. От нее остались только кисти рук…
Их имена стали для нас нарицательными, но за каждым стоит судьба, чаще всего молодого - восемнадцати-двадцатилетнего человека.
Недавно в одном журнале прочитала любопытную статью, где автор с жаром рассуждает о том, что знать ужасы войны совсем не обязательно, что у нее должна быть только парадная сторона. Но ведь память человеку дается для того, чтобы не повторять свои ошибки. Отсутствие исторической памяти ведет к забвению. А все те, кто сожалеет о победе, просто забывают, что прошлое не терпит сослагательного наклонения. Абсолютно все мы - ныне живущие - дети войны, и наши жизненные нити семьдесят лет назад тоже были на волосок от смерти.
