– Александр Николаевич, можете ли вы объяснить мне вот что. Взятки берут представители самых разных госстуктур: на этом попадались и судебные приставы, и госчиновники, и следователь был участником такого коррупционного скандала. Но если взятку получил полицейский, то эта новость будет «блистать» гораздо ярче и дольше. Ее станут буквально облизывать, про других забудут быстро, про полицейского нет. Почему?
– Объяснение очень простое. Полицейский ближе всего к народу. Он рядом, его больше обсуждают, и он сам должен это понимать. Полицейских больше по кадровому составу, соответственно и грехов, которые они имеют, больше. Но я должен отметить, что лиц, привлеченных к уголовной ответственности за подобные преступления, в этом году стало вдвое меньше. И это не потому, что такие преступления «прикрывают», их объективно стало вдвое меньше.
– Ваш профессиональный праздник – это не только повод поздравить вас и всех сотрудников, но и самое время проанализировать криминогенную ситуацию в регионе, обозначить какие-то ее тенденции.
– Сразу скажу: рост преступности есть, это статистически зафиксировано. Плохо это? Конечно. Но с другой стороны, это говорит о том, что органы внутренних дел стали работать более активно. И работают не ради положительной статистики, а для дела. То, что территориальные подразделения органов внутренних дел стали более активно выявлять преступления, это положительный момент. Сейчас по закону, который един для всех, перед полицией поставлена задача, которая, может быть, раньше и не была первостепенной, а теперь она все-таки на первом месте – это защита гражданина и его гражданских прав. Конечно, это не умаляет других задач – защиты государства и его экономических интересов, но все-таки сделан серьезный шаг в сторону простого человека. Мы наблюдаем некоторое увеличение роста преступлений по таким направлениям, как незаконный оборот оружия, наркотиков, криминальных проявлений в сфере экономики. С мошенниками, аферистами бороться – наша профессиональная задача. И с этим мы справимся. А вот со злом, которое внутри человека, уже сложнее.
– А ведь законодатели наши собираются разрешить свободную продажу оружия. Не рановато ли? Как вы считаете: готово ли наше общество, значительная часть которого и так весьма агрессивно настроена, еще и вооружиться «по-взрослому»?
– У нас и так люди вооружены! И ружья есть в обороте, и травматическое оружие. А расширять «кругозор», я думаю, не стоит. Мы же не можем гарантировать, что человек использует оружие только как средство защиты. А насилия у нас и так достаточно, не нужно создавать условия для его умножения.
– Как бы вы оценили наши нелегальные рынки? Насколько вольготно себя чувствуют теневые бизнесмены? С подпольным игорным бизнесом вы расправляетесь весьма успешно, но он все равно не пропадает, не исчезает… А другие сферы теневой экономики?
– Есть спрос – значит, будет и предложение. Это закон теневой экономики. Хочет человек играть, значит, найдется тот, кто готов оказать такую услугу. Рынок алкогольного контрафакта существует, это нельзя отрицать. Мы не видим на прилавках наших производителей. И если вы думаете, что бодяжат только водку для спившихся алкашей – нет. Значительную часть этого рынка занимают всевозможные подделки под дорогие напитки: коньяки, текилу, виски. Жертвой контрафакта может стать не только деклассированный, спившийся человек, но и вполне благополучный, тот, кто хочет побаловать себя хорошим напитком. Мы очень серьезно занимаемся этой темой. По нашим оценкам, значительная часть дорогостоящей алкогольной продукции находится в незаконном обороте. Что касается игорного бизнеса, тут действует тот же принцип: есть спрос – значит, будет и предложение. Зависимых людей, игроманов, на самом деле гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Люди выносят из дома последнее, некоторые просто больны. А организаторы этого бизнеса пользуются этим, бесконечно совершенствуют методы конспирации. Мы все равно закрываем такие заведения, но они открывают новые. Мы и новые закрываем, но и они все равно не собираются свой бизнес сворачивать.
– А как вы оцениваете уличную преступность?
– Количество уличных преступлений растет постоянно. Уютнее на улицах не стало. Растет и число насильственных преступлений: кражи, грабежи, изнасилования. Таких преступлений было меньше, когда мы имели большее число постовых. Постового можно заменить на современные технические средства, видеонаблюдение, например, но на сегодня технический комплекс «Безопасный город» практически не работает. И в части обеспечения безопасности дорожного движения те же проблемы.
– То есть, рано или поздно, но все так или иначе упирается в деньги?
– В это тоже. В следующем году, я думаю, мы значительно продвинемся в этом направлении, у исполнительной власти есть понимание этой проблемы.
– А незаконные мигранты? Их, наверное, тоже проще было бы отслеживать с того момента, когда они не успели совершить преступление?
– Сегодня их негде содержать.
– А просто выдворить – разве это не решение?
– Решение, но прежде чем выдворить, нелегала все равно где-то нужно содержать. Это же процесс не одного дня, это определенная правовая процедура. Ею должны заниматься судебные приставы, ФМС.
– Последний вопрос. Александр Николаевич, вы смотрите сериалы? Сейчас очень много телевизионных эпопей про сотрудников полиции, и чуть ли не в каждом сериале полицейский – это взяточник, алкоголик, в лучшем случае – аферист, в худшем – вообще убийца. Вы согласны с таким образом сегодняшнего полицейского?
– Нет, конечно. Это на потребу публике лепится такой образ. Ну пусть, что ж тут поделаешь. Реформа не может дать результата за короткое время. Нужно время, чтобы суть была переосмыслена и внутри МВД, и в обществе. Недавно полиция была карательным органом, сегодня ее главная задача – защита личности. И преданные своей профессии люди выполняют эту работу добросовестно. От тех, кто не понимает смысла нашей работы, мы избавляемся.
