Нищие

Александр «работает» на паперти у Благовещенского кафедрального собора с момента его открытия. На сирого и убогого он не похож – стальные «фиксы» на передних зубах и многочисленные татуировки выдают его далеко не безоблачное прошлое. Но тем не менее прихожане жалеют нищего и подаянием не обделяют.

 

На мое предложение купить продуктов в ближайшем магазине Александр лишь ухмыльнулся.

 

– Ты, дочка, денег мне дай, а хлебушка я и сам куплю! – ответил мне он.

 

Но разговор все же завязался. Нищий Александр рассказал мне «трогательную» историю своей непростой жизни. В далекой юности он учился в ПТУ на токаря-краснодеревщика. Но закончить образование парню не удалось – его ждали другие университеты.

 

– Вначале сел за кражу, – рассказывает нищий. – Как сейчас помню, у соседки с парнями триста рублей сперли, по тем временам – огромные деньги. А где первый раз – там и второй. В драку загремел. А потом – пошло-поехало!.. После шестой «ходки» здесь и оказался. Бывшего зэка ведь на работу никто не возьмет. А тут хорошо – церковь, Боженька, красота! Да и прихожане не обижают – выручки хватает и на хлеб, и на масло, да и на бутылочку, что уж греха таить!

 

Коллега Александра, Марина, как оказалось, выпить тоже не против – характерные припухлости на лице и вместо парфюма свежий запах спиртного от дамы говорят о многом. Но, несмотря на это, Марина оказалась верующей. Услышав звон колоколов, она стала истово креститься и отбивать земные поклоны.

 

– А на службу бабульки местные не пускают, – говорит она. – Не нужна, говорят, нам в храме алкашка, гоняют постоянно. Так и сижу тут, побираюсь. А что, работенка непыльная – в день, считай, рублей по триста выходит. А по праздникам – так и больше тысячи иногда!

 

– А дом-то у вас есть? – спрашиваю я.

 

Оказалось, живет (точнее – ночует) Марина в собственной двухкомнатной квартире в Северном микрорайоне.

 

– Раньше с мужиком жила, – рассказывает она. – Да только любовь не вышла, прогнала я его, в общем. Теперь одна. А что? Все замечательно, на жизнь не жалуюсь!

 

Мешают Александру и Марине в этой жизни лишь «конкуренты», стоящие возле соседнего подземного перехода.

 

– Да они же – воры! – резюмирует Александр. – Мы-то люди честные, православные. А ты бы так заговорила с кем-нибудь у перехода – глядишь, и без кошелька осталась бы. А ночью – и вовсе без головы!

 

Перспектива лишиться указанных ценностей меня не прельстила. Поэтому от разговора с попрошайками у подземного перехода на пересечении проспекта Революции и улицы Феоктистова я, по понятным причинам, воздержалась.

 

 

 

«Циркачами» воронежские нищие именуют своих коллег, просящих подаяние в подземном пешеходном переходе в районе цирка. На момент встречи с ними я уже была наслышана о демократичных нравах, царящих в этом месте. Очень часто мне приходилось наблюдать, как здесь наряду с профессиональными побирушками «работают» уличные музыканты и жаждущие романтики студенты с гитарами.

 

Но не тут-то было…

 

– А ну пошла отсюда, а то сейчас «своих» позову! – заревел на весь переход одноногий парень в военной форме, услышав, откуда я и с какой целью к нему обращаюсь.

 

Несолоно хлебавши, я отправилась на железнодорожный вокзал. В отличие от «циркачей» местная нищая братия оказалась на удивление общительной.

 

– А что? Сам Христос на подаяние кормился! – заявил мне некий старичок, не пожелавший назвать своего имени. – И в Библии сказано, что все святые апостолы милостыней питались. Так что чем мы хуже!

 

На вокзале нищий обитает уже 15 лет. История банальная: жил с семьей в Липецкой области, начал пить, жена выгнала из квартиры, детей Бог не дал. Особого желания работать у мужчины не возникало никогда – пока состоял в браке, жил на скромную зарплату жены, которая работала школьной техничкой. Развелся – не стало и этого…

 

Как выяснилось, большинство «вокзальных» нищих своего жилья не имеют. Обитают там же, где и «работают» – в залах ожидания, в туалетах, если повезет – в комнатах отдыха, а в жаркие летние деньки – прямо под открытым небом, на лавочках в расположенном неподалеку сквере.

 

– Есть у меня тут друг, живет в этом районе, – продолжает старичок. – Зимой у него кантуюсь иногда, чтоб не замерзнуть. Не бесплатно, правда – приходится выручкой делиться.

 

О тех, кто позволяет ему кормиться в этом месте, мужчина благоразумно промолчал. Коммерческая тайна. Рассказал только, что иногда за право переночевать в зале ожидания расплачивается с работниками вокзала.

 

Мечты у старичка нехитрые: пережить следующую зиму и чтобы коллеги по цеху сильно не били. Ведь не секрет, что проблемы на работе случаются даже у нищих.

 

 

 

Как выяснилось из разговора с воронежскими попрошайками, сами они в своем промысле большого греха не видят. Напротив, считают, что занимаются благим делом, а наиболее сведущие в вопросах религии утверждают, что на подаяние жили практически все святые. И это далеко не выдумка – достаточно вспомнить житие Ксении Петербургской или Василия Блаженного. Если верить святым книгам, эти люди в свое время отреклись от мирских благ и стали жить «Христа ради».

 

Древние богословы рассматривали добровольное юродство как подвиг во имя веры. Отголоски такой позиции мы видим и сейчас – сердобольные граждане жалеют нищих, и большинство из них охотно подают «брату на операцию», «маме на лечение», да и просто – потому что «документы украли». Но одно дело – просить милостыню и на вырученные деньги творить добрые дела, как в свое время поступала та же Ксения Петербургская, и совсем другое – в конце «рабочего дня» стремглав бежать в соседний ларек за очередной порцией спиртного, «на лечение» якобы.

 

Представители православной церкви относятся к нищей братии с милосердием и состраданием. Подавать милостыню – дело поистине благое. Но здесь важно уметь прислушиваться к голосу собственного сердца и вникать в каждую ситуацию индивидуально. Так, настоятель Владимирского храма протоиерей Владимир Кириллов считает, что многие люди, здоровые и трудоспособные, которые просят милостыню вместо того, чтобы честным трудом зарабатывать себе на хлеб насущный, таким образом губят свою душу – греха праздности еще никто не отменял.

 

– Нужно уметь отличать истинного нищего от тунеядца, – говорит отец Владимир. – Лично я ни под каким предлогом не дам человеку деньги, если буду знать, что он потратит их на выпивку. Лучше сходить в магазин и купить ему продуктов, накормить его. Кроме того, мы иногда просим нуждающихся поработать в храме за вознаграждение, и люди охотно соглашаются. Вот с чем нам действительно приходится бороться – так это с воровством в храме. Некоторые личности во время службы незаметно вытаскивают из карманов прихожан деньги и сотовые телефоны. Тут к нам на помощь приходит милиция. Но по законам Церкви все же стоит молиться за грешные души этих людей, как в свое время поступали Серафим Саровский и многие другие благочестивые христиане.

 

Очень часто у ворот храма можно встретить женщин вполне благообразного вида, собирающих пожертвования на нужды церкви. Эту ситуацию отец Владимир прокомментировал так:

 

– Сбор пожертвований осуществляется с благословения настоятеля храма, которое подтверждается в письменной форме. Поэтому если у вас возникла потребность помочь церкви, лучше не постесняться и попросить предъявить этот документ. Если его не окажется – значит, перед вами самозванец, прикрывающийся Христовым именем.

 

По мнению протоиерея, каждый из нас должен быть милосердным по отношению к страждущим.

 

– Мы не знаем, что на самом деле испытывают эти люди, – говорит он. – Мы также не ведаем, что произойдет с нами завтра. Поэтому в любом случае всегда лучше подать милостыню, нежели просто пройти мимо.

 

Действительно, жизнь – штука сложная и непредсказуемая. Никогда не знаешь, что случится с нами в будущем и какая нужда заставит нас обратиться к помощи посторонних людей. Но, по моему мнению, гораздо большего понимания заслуживают граждане, которые в случае непредвиденных жизненных обстоятельств ищут дополнительный заработок и обращаются в благотворительные фонды, нежели те, кто регулярно получают «зарплату» на паперти.