Три эпохи — 80-е, 90-е и сегодняшний день — Шевчук со товарищи объединили в программу «История звука», специально для которой специалисты разработали качественное красочное шоу (оборудование было доставлено на нескольких трейлерах!) На огромных экранах Event-Hall зрители могли увидеть прекрасный видео-арт и современные мультимедийные инсталляции, а звуку позавидовал бы любой из коллег Шевчука. По словам лидера ДДТ, песни для программы выбирались не по хитовости, а по смыслу.
— Сегодня стало актуально немало песен, написаных 20 лет назад, — говорит Юрий Юлианович. — Мы редко так делаем сборники «все лучшее, любимое и только для вас», в отличие от наших коллег, поэтому программа для нас несколько необычна.
Из свежего воронежцы услышали такие песни, как «Любовь не пропала» и «Русская весна», из «старенького» — «Не стреляй», «Мальчики-мажоры», «Я получил эту роль», «Правда на правду», «Ветер»... Последнюю композицию Шевчук посвятил музыкантам Ленинградского рок-клуба, которых уже нет в живых.
— Эти ребята были настоящими и очень свободными людьми, давайте почтим их память, — обратился он к публике. — Если кто-то из них вам особенно дорог, похлопайте — ему там будет приятно.
Воронежцы долго аплодировали, а на большом экране тем временем появлялись лица тех, кто ушел слишком рано, слишком не вовремя... Егор Летов, Виктор Цой, Михаил Горшенев, Майк Науменко, Александр Башлачев, Сергей Курехин, Янка Дягилева, Григорий Сологуб, Илья Кормильцев, Юрий Хой, музыканты ДДТ Никита Зайцев и Игорь Доценко смотрели с экрана, будто живые...
Как обычно, Юрий Шевчук прибыл в столицу Черноземья накануне концерта и согласился дать интервью воронежским журналистам. Всегда приветливый и общительный музыкант и на сей раз не изменил своему стилю общения — он расточал улыбки, делал комплименты и охотно отвечал на все вопросы.
«Рок-н-ролл — этот тотальный индивидуализм»
— Юрий Юлианович, в новой программе звучат песни трех эпох. А в каком периоде вам самому комфортнее жилось?
— Мне всегда жилось тяжело и легко одновременно. «Времена не выбирают, в них живут и умирают», — как сказал питерский поэт Александр Кушнер.
— А в каком периоде легче писались хиты?
— Я не пишу хитов. Пишешь песню, а она вдруг трогает души огромного количества людей. Иногда больше «попадаешь», иногда меньше. Но это ничего не значит... Песня пишется с определенным настроением. Ты пытаешься свои чувства вбить в гармонию, добавить ложку разума к этим чувствам и переживаниям, поперчить, посолить — вот вам и песня! Если она хорошая, «съедобная» — она становится популярной. Ну а нет, так нет. В рок-музыке ничего не пишется специально. Хиты конструируются музыкантами другого рода — которые занимаются поп-музыкой. Там много просчета: берется актуальная стилистка речи — модная на данный момент, все рассчитывается... Поп-музыка, это конструирование, а рок-н-ролл — вещь чувственная. Так же, как и авторская песня. Тут нет погони за модой.
— Если заговорили о поп-музыке, тогда вопрос на тему попсового конкурса. Как вы относитесь к тому, что на «Евровидение» отправляют девушку с ограниченными возможностями?
— Честно говоря, я об этом не думал. Если девочка поет и ее выбрали, почему нет? Я вообще никогда не следил за «Евровидением». Это очень попсовый конкурс, музыки там особо нет... Ну пару раз мимоходом видел какие-то номера, и в музыкальном плане они меня не очаровали. Это конкурс для домохозяек, уж простите меня. Мне не интересно, кто там первый, кто второй — для меня они все одинаковые. Все на обывательском уровне, не на профессиональном. Это массовая культура. Рок-н-ролл тоже часть массовой культуры, но он все же бьется, в рок-н-ролле творчество более индивидуально... Там есть человек. Например, Джим Моррисон (Doors). Это его рок-н-ролл, там важна личность. А на «Евровидении» личность не важна, там все поют чужие песни, которые им дали продюсеры. Их выбрали, припудрили, сшили им одежду, сделали им шоу, человек самостоятельно только открывает рот и поет. В рок-н-ролле такого нет, потому что тут работает личность. Я сам себе покупаю в магазине штаны — хожу в них по улице, а потом выступаю. Это я, мое видение. И сцену мы сами оформляем — никаких продюсеров у нас отродясь не было. Мне никто не указывает, какие очки мне надеть и какую спеть песню. Рок-н-ролл — это свобода личности и духа. Насколько он есть в тебе, ты его должен весь показать. Тотальный индивидуализм — вот что такое рок-н-ролл!
— Может быть, нужно было для разнообразия отправить на конкурс кого-то из рок-музыкантов?
— Да что вы! На «Евровидении» рок-н-ролл никогда не победит, потому что это конкурс не певцов, а продюсеров.
«Пою и плачу...»
— Юрий Юлианович, вам когда-нибудь приходилось сталкиваться с цензурой?
— Райкин все правильно сказал о цензуре — наболело. У нас на концертах никакой цензуры нет, поэтому нас пытаются в некоторые города не пускать. В тот же Брянск, например. Помните историю с губернатором? Когда в 2013 году экс-губернатор Денин запретил пускать нас в этот город... Но это трудно назвать цензурой. Цензура в том, что живой музыки в эфире нет! Ее всю загнали на Ютуб, и она там живет. А вот на центральных каналах программ с живым звучанием очень мало. Вспомните 90-е, начало нулевых, сколько было музыкальных передач, куда приходили играть молодые исполнители. Сейчас с этим очень плохо! Только вот на канале «Че» осталась «Соль и Маргулис» — мы в последней передаче как раз участвовали, ее еще не показали.
Это и есть продюсерская цензура. Народу пытаются подкинуть настолько съедобное, что тошнит от мыла и нафталина. А вот живое, то, что рождает чувство сопереживания, — чтобы сердце у человека заболело, таких песен почти нет. Эстрада — и мировая, и отечественная — вырождается. Народ уже приучили к тому, что если он купил билет и пришел на концерт, «клоун» должен его развлекать. А хороший артист он не развлекает, он задевает за живое — чтобы от сопереживания у человека слеза покатилась, чтобы у него душа немножко размякла и стала более человечной. Сейчас очень много зла, согласитесь. На улицу выйдешь — никто не улыбается, мрачные все. Я всегда здороваюсь с людьми, улыбаюсь всем. А люди напрягаются, они «на измене» просто! Чего он хочет? Или в магазине говорю продавщице: «Спасибо большое!» Она пунцовеет и буравит тебя своими глазами, думая, где тут подвох. Вот к чему мы пришли! Поэтому работа рок-музыканта — взывать к человечности, доставать ее из потаенных уголков души слушателей... Это даже не работа, это жизнь! Над некоторыми песнями из этой программы я до сих пор плачу. Пою и плачу... Конечно, скупо так, по-мужски... Делая вид, что все нормально. Для меня просто очень важно петь те песни, которые меня волнуют. Те, которые не волнуют, мы просто не поем в данный момент. Иначе это будет уже ложь...
— Юрий Юлианович, я знаю, что на досуге вы любите рисовать. Что еще доставляет радость в жизни, чем занимаетесь во время отдыха?
— Рисую я довольно редко. Этим надо либо заниматься профессионально, либо не заниматься. Я с иронией смотрю, как мои друзья-музыканты рисуют. Некоторые очень талантливы, но нужно ведь каждый день рисовать, если ты хочешь чего-то достичь. Если хочешь быть музыкантом, значит, каждый день надо играть. Но если ты играешь, когда тебе рисовать? Просто я во всем люблю профессионализм. Когда-то живописи я посвятил очень много лет своей жизни, участвовал в выставках... Но сейчас я уже дилетант — так как каждый день нужно набивать инструментарий, каждый день рисовать. Чтобы твой мазок был, как у Веласкеса, — когда мазка не видно, а воздух, тело, кожа, волосы... Чтобы добиться этой гениальности, нужна ежедневная работа. Точить инструментарий и ждать вдохновения.
А как отдыхаю? Каждый январь, к примеру, я слушаю «молодую» музыку. Прослушиваю порядка 100 альбомов — отечественных и зарубежных. Слежу, так сказать, за вектором развития музыки. Вот это мне очень интересно... А еще хожу на рыбалку. Недавно с соседом Серегой поймали целое ведро окушков, плотвы, подлещиков. Дома все были рады.