Елена Николаевна Медведева позвонила в редакцию после того, как увидела в прошлом номере газеты историю о нашем земляке Викторе Жигульском, сражавшемся за Сталинград. “Читала вашу газету и ловила себя на мысли: где-то я все это уже слышала. А потом поняла — мой муж почти так же описывал те страшные бои за Мамаев курган. Значит, все так и было в далеком сорок третьем”, — дрожащим от волнения голосом рассказала нам читательница. Оказалось, что муж Елены Николаевны служил на фронте радистом, участвовал в сражениях за реку Дон. “Я живу одна, Вася давно умер. Вот увидела в вашей газете рубрику “Воронежцы-победители”, решила позвонить и поделиться своей болью». Елена Николаевна почти плакала в трубку. Мы попросили ее рассказать нам о своем муже-герое.
«На войне он чудом остался жив»
— Когда началась война, Василий Федорович окончил девять классов, — говорит Елена Николаевна. — К тому времени ему уже исполнилось восемнадцать, и его сразу же призвали на фронт. Он прошел войну от самого начала до конца, в сорок пятом вместе с другими встречал Победу в Берлине.
Василий был радистом. Ему довелось воевать на Юго-Западном, 3-м Украинском и 2-м Белорусском фронтах. А в Сталинградской битве он участвовал с первого до последнего дня. Вот, посмотрите, сколько наград с войны принес, — Елена Николаевна разворачивает бережно завернутые в носовой платок реликвии. — Два ордена Славы, III и II степеней, шесть медалей: «За оборону Сталинграда», “За освобождение Варшавы”, “За взятие Берлина”… О войне он рассказывал нечасто. Так, бывало, под настроение начнет вспоминать свои боевые будни, и уж тогда его не остановишь…
Вася считал, что остался жив чудом — два раза находился на волоске от смерти. Особенно большое впечатление на него произвел один случай. Однажды они с другом-радистом сидели в засаде на берегу реки. Очень сильно хотелось пить, и Вася вызвался сходить за водой. Но его дружок сказал: “Давай я пойду”. Только вышел из прикрытия — а тут вражеский обстрел начался. Молодой солдат наклонился над речкой, чтобы зачерпнуть воды в каску, но не успел: его подкосила немецкая пуля. До конца жизни муж считал, что если бы в последний момент друг не опередил, фашисты убили бы его. “Видно, судьба у меня такая”, — как бы оправдываясь, говорил Василий. Но я-то знала, что чувство вины не давало ему покоя до конца жизни.
Дневник радиста
Самым тяжелым эпизодом фронтовых лет для радиста Медведева было отступление из-за Дона к Сталинграду. Свои воспоминания он записывал в дневник, и с разрешения Елены Николаевны мы публикуем сегодня выдержки из этой личной «летописи войны».
“Еще не обстрелянным 19-летним солдатом в группе восемнадцати бойцов, после переплытия реки Дон в районе города Калача на бревне, я шел в августе сорок второго года по опаленной зноем степи в направлении Сталинграда. Жара была настолько невыносимой, а степь безводной, что вся растительность выгорела, а земля потрескалась. Не имея продуктов питания, а главное — воды, мы, обессиленные, трое суток пробирались коридором между двух потоков фашистских войск к станице Карповка, где наши войска еще держали оборону. Не все из нашей группы дошли тогда к своим, а фашисты бомбовыми ударами уже разрушали и жгли Сталинград».
Когда в сентябре 1942 года бойцы вошли в Сталинград, он почти весь лежал в развалинах и горел. Юному радисту Василию Медведеву тогда показалось, что в городе советским войскам не удержаться. Все спешили к Волге, искали средства переправы, а подкрепления подходили скупо, поэтому многие солдаты думали, что сдерживать немцев у нас уже нечем. Порядок в обороне стал ощущаться только тогда, когда начались самые ожесточенные бои на Мамаевом кургане. Однако все равно чувствовалось, что наши силы на пределе, а за Волгой — пусто, нечем помочь и некому.
“В октябре 1942 года мне было приказано пробираться за Волгу к нам в тыл по «чертову» мосту за аккумуляторами для рации, — читаем мы дальше в дневнике радиста. — Мост был сделан из скрепленных бревен, на которых набито по две доски. Идти, а вернее, бежать по нему можно было только по одному человеку. И часовые пропускали людей только в одну сторону, поочередно туда и обратно. И вот там, за Волгой, я увидел такой кипучий порядок и слаженность в обеспечении боеспособности города. Что как-то вдруг понял — не быть фашистам за Волгой!»
Израненная осколками земля
А перед рассветом 19 ноября 1942 года Василия и еще нескольких его товарищей собрал в воронке от бомбы старший политрук и предложил только слушать. «В хаосе обычных фронтовых звуков мы вдруг различили мощный гул орудийных залпов со стороны Запада. Это наши войска отрезали немцев от Дона. В “котле” оказалось 330 тысяч немцев, из которых осталось в живых, а затем пленено 91 тысяча. После этого стало ясно, что наступил перелом в Великой Отечественной войне”, — эти строки дневника невозможно читать спокойно. Василий Федорович дошел до Берлина. Уже здесь, на развалинах рейхстага, осколок разорвавшейся мины случайно «полоснул» его по плечу. Это был второй случай, когда смерть прошла так близко, но пощадила радиста. К счастью, ранение оказалось нетяжелым, и инородное тело даже не стали трогать: оно не представляло опасности. После войны Медведев получил юридическое образование и всю жизнь работал в Воронеже по специальности.
— Если память мне не изменяет, мы с мужем поехали в Сталинград на 30-летие Победы, — вытирая слезы, вспоминает Елена Николаевна. — Тогда там еще не было знаменитого монумента Родины-матери. Помнится, сидим с Василием в парке, вспоминаем прошлое. И вдруг он мне говорит: “Знаешь, Леночка, а ведь тут везде, где ни копни, полно осколков от разорвавшихся мин. Вот хочешь, давай попробуем прямо сейчас копнуть”. Я думала, что он шутит. Копнули — и что вы думаете? Целую горсть осколков нашли — вот они, до сих пор у меня хранятся…