Просто царь!
О жизни и судьбе Стрельцова можно написать книгу. Впрочем, она в какой-то мере уже написана им самим. Об истории своего рода Владимир Петрович и создал целый сборник самиздатовского формата, который называется «Биография советской семьи». Большая часть его посвящена судьбе отца — Петра Стрельцова, родившегося в 1891-м, умершего в 1968 году и похороненного на Аллее Славы Коминтерновского кладбища Воронежа. Так неожиданно его сын — пенсионер, более 35 лет проработавший на разных должностях Юго-Восточной железной дороги, — стал историком…
Петр Иванович Стрельцов родился в селе на территории нынешней Брянской области, учился в церковно-приходской школе, в 1912 году он был призван на военную службу и зачислен в 1-й Балтийский флотский экипаж на броненосец — крейсер «Россия», который в те годы курировала царская семья.
— Ее члены постоянно бывали на корабле, когда тот между походами находился в Санкт-Петербурге, — рассказывает Владимир Стрельцов, — они общались с офицерами, пили чай и, выражаясь сегодняшним языком, патронировали это судно. Отец несколько раз видел вблизи всю царскую семью, а однажды, когда он стоял на вахте, из неожиданно открывшейся двери одной из кают появилась Анна Вырубова — подруга императрицы Александры Федоровны и попросила Стрельцова набрать стакан питьевой воды. Отец, конечно, смутился, но выполнил эту просьбу. Вообще, он часто мне рассказывал о своей службе на «России» и всегда говорил, что члены царской семьи были простыми и душевными людьми…
Форд всегда в наличии
В составе «России» боцманант (помощник боцмана) Стрельцов совершил кругосветное путешествие и много лет спустя рассказывал своему сыну о том, как во время этого плавания команду через каждые 4 часа сытно кормили, а на обед давали по 100 граммов водки.
В Сан-Франциско команду не выпускали на берег — до того в одном из портов часть ее просто не вернулась на корабль, — а офицеры пошли на какой-то прием, где их встретили, как дорогих гостей.
— Больше всего отца поразило то, что на улицах не было ломовых извозчиков, грязных дворников, зато была чистота и полно машин. На каком-то из приемов ему показали Генри Форда — отца мирового автомобилестроения, а в кают-компании крейсера был дан обед в честь представителей американских деловых кругов, — вспоминает Владимир Стрельцов.
…Но время шло, и Петр Стрельцов всерьез заразился новыми идеями, он стал одним из создателей революционного кружка на корабле, поэтому Октябрьскую революцию он со своими товарищами встретил как логическое продолжение цепи предыдущих событий…
Накануне Октября отряд революционных моряков-балтийцев во главе с мичманом Павловым, где Стрельцов был комиссаром, по приказу Реввоенсовета Балтфлота прибыл в Смольный. (Кстати, примечательно, что сигналом к взятию Зимнего дворца стал тот самый холостой залп «Авроры», который дал комендор Евдоким Огнев — уроженец Воронежской губернии).
Что в лоб, что по лбу
Зимний дворец охранялся женским батальоном смерти, и когда матросы пошли на приступ, в числе атакующих оказался и Петр Стрельцов. В какой-то момент он так неудачно высунулся из укрытия, что тут же получил от одной из девиц, оборонявших дворец, удар в лоб прикладом винтовки. А уже позже, когда Зимний был взят, к Стрельцову привели ту самую девицу, ударившую его при штурме. И Петр в разговоре с ней выяснил, что они…земляки, родом из одного села.
После взятия Зимнего Стрельцов несколько раз участвовал в совещаниях с командирами и комиссарами боевых отрядов, которые проводил Ленин, а тот несколько раз отметил бравого матроса Стрельцова и всегда персонально пожимал ему руку…
Позже, 12 ноября 1917 года, командиры и комиссары отрядов моряков были вызваны в Смольный, где лично Лениным им был отдан приказ по ликвидации ставки Главного штаба Западного фронта, возглавляемого генералом Духониным. Специальным составом отряд матросов под руководством мичмана Павлова и комиссара Стрельцова прибыл в Верховную ставку, чтобы арестовать генерала. А в это же время туда же прибыл другой эшелон красноармейцев под руководством прапорщика Крыленко (будущего генпрокурора республики), получившего такое же задание от Совета народных комиссаров. Две стороны не поделили право на арест генерала, произошел инцидент, в результате которого Духонин погиб.
— Отец часто мне эту историю рассказывал, — вспоминает Владимир Стрельцов. — Получилось так, что он и Павлов не выполнили задание Ленина. Но тот увидел растерянные лица, пожал им руки и сказал, что революции без жертв не бывает.
В 1918 году матрос Стрельцов на станции Почеп (теперешняя Брянская область) познакомился с будущей женой-полькой Анной Людвиговной, которая работала старшей телеграфисткой. Ее коллега — молодой телеграфист — что-то напутал в тексте телеграммы, и по закону военного времени комиссар Стрельцов пригрозил ему расстрелом, но на защиту паренька бросились коллеги, среди которых оказалась и красавица Анна. Тут же все и решилось…
Морские души
А дальше карьера Петра Стрельцова шла только вверх — он ходил старпомом и капитаном на кораблях «Меркурий», «Знамя социализма», «Березань». Служил командиром базы подводных лодок, в 1939 году перевелся с Черноморского флота на Балтийский, где был назначен начальником 1-го отдела Главного военного порта Ленинграда.
Войну Стрельцов встретил в должности военного атташе в Эстонии. Примечательно, что помимо отца в ней участвовали двое старших братьев Владимира Стрельцова — Николай и Леонид (после войны он окончил Ленинградскую консерваторию и стал солистом академического хора Свешникова).
Уже в конце войны Стрельцов возглавил вспомогательный Балтийский флот, а сразу после 1945 года отцу, уходившему в отставку, посоветовали сменить климат. Так семья Стрельцовых оказалась в поселке Краснолесный.
— Когда папа вспоминал годы войны, он всегда резко высказывался против Сталина, погубившего половину командиров всего Балтфлота, — говорит Владимир Стрельцов, — но, с другой стороны, отец оставался в смысле менталитета советским человеком и коммунистом до мозга костей. Будь он жив сегодня, мы бы точно спорили с ним до хрипоты на эти темы…
Стучит по дереву
Впрочем, главный оппонент сегодняшних споров его сына — дерево. Краснолесный, территориально относящийся к Железнодорожному району Воронежа, окружен лесами. Именно вокруг «железки» и леса и вращается жизнь большинства жителей рабочего поселка.
Прологом этого увлечения Владимира Петровича стали долгие прогулки по лесам и поиски капы — деревянных наростов на деревьях, из которых после общения с руками Стрельцова начали появляться на свет столы, кресла и всякие причудливые фигуры.
Сегодня в его доме собрано более двух десятков всяких диковинных поделок из дерева. В работу идут, конечно, не только капы, но и старые стволы березы, клена или дуба, которые заметно молодеют на выходе из мастерской Владимира Петровича.
— Работа именно с капой — старинное ремесло, — поясняет хозяин дома. — Первая каповая посуда появилась на Руси примерно в XVII веке: братины, ковши, чаши. У меня за последние годы сложился даже свой маршрут в лесу, я точно знаю, где подрастают капы, какие из них можно будет срезать в следующем году, а с какими пока надо повременить. Дома есть собственноручно нарисованная карта с разбитыми на квадраты лесными участками, где растут деревья с капами. После каждого среза капы я смазываю это место специальной смолой, так что деревья спокойно растут дальше.
Покрывает матовым
Свои работы Владимир Стрельцов не лакирует, но покрывает специальным отбеленным льняным маслом, чтобы придать им «теплый» матовый оттенок. В ответ на вопрос журналиста «МК в Воронеже»: что все-таки первично в этой работе — фантазия мастера или само сырье, из которого и выходят все эти причудливые вещи, Владимир Петрович сказал, как отрезал:
— Мне всегда приходится идти вслед за теми причудливыми формами кап, стволов и веток, которые создала природа, — тут главное не лезть со своими замыслами, а пытаться разглядеть в причудливых формах дерева что-то хорошо знакомое или совсем необычное.
…В мастерской Стрельцова набор инструментов — электрорубанок, электропила, скребок, резцы, которые периодически тупятся, потому что постоянно находятся в работе, а в комнатах его дома вещи, которые не стыдно показывать на выставках любого калибра.
— Несколько раз выставлялся в музеях, — говорит Владимир Петрович. — Люди подходят, спрашивают, откуда все это взялось, спрашивают, продается ли? А для меня все это — часть интерьера моего дома, который уже без всего этого осиротеет, поэтому о продаже речь не идет. Для меня важнее пойти в лес и притащить очередной нарост на стволе и вдохнуть в него новую сказочную жизнь…
