Рядовой житель считает эти принудительные поборы несправедливыми, не желает оплачивать из своего кармана ремонт чужих квадратных метров, не может контролировать движение собранных средств и считает всю систему непрозрачной и очень ловко приспособленной для различных злоупотреблений. Житель все равно платит, потому что ему, законопослушному, деваться некуда, но остается при своем мнении. И нельзя сказать, чтобы он был так уж неправ.
Коррупция – действие взаимное
В прошлом году все воронежские СМИ сообщили о том, что против заместителя директора регионального Фонда капитального ремонта Михаила Гольцова возбуждено уголовное дело за получение взятки. Сюжет бесхитростный – чиновника обвинили в том, что он поспособствовал некоей строительной фирме в получении подряда на ремонт. Через некоторое время следователи, покопавшись в делах Гольцова, вменили ему еще одну взятку.
Этот арест не мог принципиально изменить ситуацию. Если сам механизм построен так, что коррупция может смазывать его движущиеся части, то так и будет. И летом разразился новый скандал: заместителя директора Фонда Вадима Коробкова обвинили в превышении должностных полномочий по части 1 статьи 286 за создание преференций подрядчику в получении заказа.
Наша область чуть ли не впереди России всей: собираемость взносов у нас составляет 87,3 процента, это превышает среднероссийский показатель на 7,3 процента. Сейчас в регионе завершается реализация краткосрочного плана капремонта на 2015-16 годы. Сумма финансирования этих работ - 715 миллионов рублей. В план на 2016-17 годы включен ремонт полутора миллионов квадратных метров на сумму в два миллиарда 200 миллионов рублей. Есть ли хоть малейшая надежда на то, что ни у кого не закружится голова от таких сумм? Не придет в голову какая-нибудь новая схема освоения увесистых сумм? Казалось бы, панацеи тут нет. Вычистить поголовно всех чиновников? Но где гарантии, что на смену им не придут другие такие же? Отвадить от громадных подрядов фирмы-однодневки, посредников, всякого рода ловкачей, для которых создание коррупционной связки чиновником и есть способ припасть к благодатному источнику? А вот это - как в «Бриллиантовой руке» - можно попробовать.
В самом деле: коррупция – действие взаимное, в нем участвует как минимум две стороны. Взяткодатель и взяткополучатель. Кстати, в деле Михаила Гольцова к ответственности был привлечен и тот строитель, который ему взятку предложил. И в правительстве области решились на весьма рискованный, но решительный шаг. Вице-губернатор Геннадий Макин издал приказ, согласно которому в конкурсе на получение подряда может участвовать только та компания, которая имеет у себя на счетах не менее 70 процентов от суммы подряда, на который она претендует. Казалось бы, в этом приказе нет никакой революции, только четкая логика и здравый смысл. Но есть и подноготная составляющая, а именно стремление очистить рынок от посредников, перепродающих заказы, и прочих «манипуляторов и координаторов».
Война с однодневками
Приказ Геннадия Макина по сути означает, что фирма, выигравшая конкурс, выполняет заказ за свои средства, и лишь на последнем этапе окупаются ее затраты и формируется прибыль. В этом смысле приказ вице-губернатора можно считать антикоррупционным не в смысле посыла, а в смысле его действенности. Коррупционера нельзя ни испугать, ни надавить ему на совесть. Если есть хоть малейшая возможность взять, он возьмет. Новый приказ лишает способа поживы всех ушлых голодранцев, которые вращались вокруг сытного пирога. На рынке остаются только компании с капиталами, то есть ответственные, не случайные игроки. Им взятки платить не резон, им дополнительное чиновничье «сочувствие» просто не нужно.
Приказ вице-губернатора взорвал ситуацию, показав, насколько она на самом деле была запущенной. За бортом оказалось множество фирм, которые не имели за душой ни гроша, но при этом как-то выигрывали торги. На что они рассчитывали? Видимо, на аванс. Фонд капремонта авансировал работы, фирма начинала их производить, а дальше все могло развиваться по-разному. Теперь же Фонд должен заплатить фирме-победителю только по окончании работ, и принимать объекты будут теперь «по-взрослому», при участии жителей домов и их управляющих компаний. Кроме того, в фирме-претенденте проверяется все: финансы, кадры, наличие производственных возможностей. И если раньше победить могла контора, за душой у которой три сотрудника и две шариковые ручки, то теперь это невозможно. Кроме того, каждая из организаций должна дать гарантии качества произведенного ремонта на пять лет. Раньше фирма-однодневка вполне могла выполнить работы кое-как, получить денежки и исчезнуть с рынка. Поставленный заслон снимает еще и эту проблему.
Возможно, именно эти нововведения вновь сделали Геннадия Макина объектом массированной атаки со стороны некоторых электронных СМИ, якобы специализирующихся на борьбе с коррупцией. Только на сей раз «борцы с коррупцией» слишком уж явно переходят на сторону ее сторонников.
