«Со мной можно делать все, что захотите!»
В Воронеже Кармен Мокси исполнила лучшие стандарты джазовой классики и хиты Уитни Хьюстон, Глории Гейнор, Бейонсе, Рианны, Алиши Киз и других звезд. Воронежцы неустанно скандировали: «Мокси! Мокси!» и пускались в пляс (некоторые прямо на сцене!).
Певица призналась, что русский знает плохо. «Да, нет, пожалуйста, меня зовут Кармен, где вокзал, хочу белое сухое вино» – вот и весь словарный запас. Но на английском она общалась с публикой много.
– Я спою хит одного черного чувака, которого вы наверняка знаете, – шутила Кармен. – Это «Билли Джин» Майкла Джексона!
Певица предложила залу подпевать, однако желающих оказалось немного.
– Я слышала, что в России главное – церковь и караоке, так что давайте громче! – подбадривала публику экс-участница «Голоса».
На одной из песен певица спустилась в зал, объявив, что зрители могут делать с ней все что угодно – целовать, держать за руку, трогать за платье. Воронежцы воспользовались предложением. А те, кто не успел «прикоснуться к мечте», выскочили на сцену. Им повезло особенно – во время следующей песни Кармен сделала с ними селфи.
«Я сомневалась, будет ли уместным мое участие в «Голосе»
Накануне выступления журналистам удалось пообщаться с американской певицей. Кармен призналась, что гастролировать по провинциальным городам, как Воронеж, ей нравится больше, чем по столицам.
– В Москве и других космополитичных городах типа Лос-Анджелеса все очень формально. «Здравствуйте – до свидания». Здесь я вижу настоящих людей.
– Как вы попали на «Голос-2»?
– Я приехала в Москву для участия в другом шоу. Но мне сказали, чтобы получить больше шансов на выступления в российских городах, лучше попробовать пройти кастинг на шоу «Голос», так как это самый популярный проект в России. Поначалу я неловко себя чувствовала, так как никаких русских песен не знаю. Я сомневалась, будет ли мое участие в «Голосе» уместным. Но потом решилась.
– Поддерживаете отношения с Александром Градским?
– Да, мы постоянно общаемся, шлем друг другу sms. Он интересуется, как у меня дела, как проходят гастроли по России. У меня не было отца, и Градского я воспринимаю в этом качестве. Он вызывает у меня очень сильные эмоции. Возможно, потому, что смог заполнить этот эмоциональный вакуум.
– С кем помимо Градского было комфортно работать?
– Со всеми без исключения. Я была в команде Градского и Пелагеи, поэтому мы общались наиболее близко. Но ко мне с советами подходил и Билан: «Все было отлично! Можно чуточку здесь подкорректировать, чуточку здесь...». Все были открыты, и никаких эмоциональных проблем не возникало.
«То, что показывают по американскому ТВ, не имеет ничего общего с Россией!»
– Почему вы решили строить карьеру в России?
– Я хочу изъездить максимальное количество стран, пока у меня не появятся дети. Я была в Саудовской Аравии, на Ближнем Востоке, и в какой-то момент продюсер из России Сергей Зуев позвонил и сказал, что они ищут черную американку для их проектов.
Когда я приехала в Россию, то сразу влюбилась в эту страну. То, что показывают по американскому ТВ, не имеет ничего общего с настоящей Россией. Образ российского человека в западных СМИ – очень закрытый. Нам россиян представляют как угрюмых, неприятных людей. Но я убедилась, что в мире русский дух не понимают, вас воспринимают неправильно.
– Слышала, в одном из российских городов потерялся ваш чемодан с концертными нарядами. Что-то подобное еще во время гастролей было?
– Да, и все подобные ситуации происходили со мной в России. В одном из московских баров, где я выступала, не было гримерки, я ждала своего выхода в общем зале. Представьте себе эту картину – в московском баре одинокая черная женщина в пикантном наряде. А рядом сидят барышни, одетые подобным образом, но они не певицы. И вот подходят ко мне два красавчика, угощают коктейлем. У меня огромное самолюбие, и я решила, что они меня узнали. Поддерживаю светскую беседу, чувствую себя знаменитостью, и тут они спрашивают: «Сколько?» Я не поняла, бармен объяснил по-английски: «Они интересуются, сколько у тебя стоит час». «Я конечно не шлюха, но спасибо за внимание!», – ответила я парням. Кстати, узнав, что я не проститутка, они забрали у меня напиток, за который заплатили.
После этой оказии я поднялась на сцену, запела, и зрители реагировали очень эмоционально. Пою и думаю: «Я – звезда!» И тут меня подзывает бармен и говорит: «У тебя просвечивается грудь! Вот почему все думают, что ты проститутка!» Я была в шоке! Представляете, я пропела две песни с голой грудью! Остаток выступления постоянно перепроверяла, все ли нормально.
«Уитни Хьюстон стала моей духовной мамой»
– Слышала, вы пели в церковном хоре…
– Я никогда не пела в церковном хоре, не знаю, откуда взялась эта байка. Я выросла в семье свидетелей Иеговы. У нас не было никаких вечеринок, мы не справляли ни Рождество, ни дни рождения. Лет в 16 я поняла, что так жить не хочу. Все мои знакомые и даже родители перестали со мной общаться. Я покинула общину, они вычеркнули меня из своей жизни.
В Америке тогда чудовищно относились к черным. Быть черной было непопулярно, быть худенькой было непопулярно. Моей духовной мамой стала черненькая и худенькая Уитни Хьюстон. Я мысленно с ней разговаривала, имитировала, как она поет. Так научилась петь сама. Сольфеджио я никогда не видела, и не умею читать музыку с листа.
– До 16 лет вам вообще не позволяли слушать музыку?
– Мы могли слушать только религиозную музыку. Про любовь, секс, смерть, насилие – нельзя. В парке рядом с нашей церковью ди-джей играл музыку. Как только начиналась песня «Триллер» Майкла Джексона, ребята из нашей коммуны должны были брать скейты и уходить, пока музыка не закончится.
– Правда, что вашу церковь однажды посетил Майкл Джексон?
– Да, было такое. Майкл Джексон ведь тоже был свидетелем Иеговы. Это одна из причин, почему он был немножко не в себе, у него было болезненное детство. Всех старших предупредили, что придет Майкл Джексон, мол, держите детей и подростков, чтобы они на него не кидались. Помню, я вышла в туалет, и увидела, что на заднем ряду в церкви сидит Майкл Джексон. Я собралась с духом, поправила волосы и села максимально близко к нему. Старейшины бросали на меня злобные взгляды, а я подумала: «Живем один раз!», и, бросившись на него, закричала: «А вы, правда, Майкл Джексон?». Он приспустил очки вниз и сказал: «Я, правда, Майкл Джексон». И поцеловал мою ручку. С этого момента я правую руку не мою!
