А в понедельник в Доме журналистов прошла пресс-конференция руководителя государственной жилищной инспекции Воронежской области Дианы Гончаровой. Ведомство это, по сути, является надзорным, то есть, должно реагировать на нарушения в сфере ЖКХ – в первую очередь со стороны поставщиков коммунальных услуг и прочих управляющих компаний, кооперативов и ТСЖ. В общем, появилась отличная возможность выяснить у компетентного чиновника, почему нам приходится так много платить за тепло. Не нашла ли жилищная инспекция каких-либо нарушений при начислении оплаты? И если нашла, то может быть, нам вернут переплаченные суммы?
В ответ на этот простой вопрос Диана Ивановна пустилась в объяснения, которые заняли около 20 минут. И в какой-то момент я осознал, что не вполне понимаю то, что мне говорят, хотя Гончарова изъяснялась на хорошем, грамотном русском языке, речь ее просто лилась, была логичной и связной. Вот в отдельности все слова и предложения вроде понятны: «есть много моментов, которые информационно были недоработаны», «население встряхнуло», «много недовольства было связано с тем, что граждане не поняли порядок начисления оплаты» и т.п. А в комплексе ответ вызвал ощущение некой непонятности.
Итак, по порядку. С квитанциями за январь все ясно – как верно подметила Гончарова, этот месяц выдался весьма морозным, а раз холодно, то и больше топили, больше потратили энергоресурсов. Логично? Да. К тому же в декабре, по словам Гончаровой, поставщики тепла сняли показания общедомовых счётчиков раньше, чем обычно - «в связи с окончанием года». Поэтому декабрьский платёжный период стал короче, а январский длиннее. Так что здесь все вроде обоснованно. А в феврале в Воронеж неожиданно пришла весна, синоптики даже фиксировали температурные рекорды. То есть, поставщикам уже не нужно было жарить на всю катушку, как в январе. Соответственно и платить за тепло мы должны были меньше. И Диана Гончарова это подтвердила: «мы исследовали вопрос, приглашали поставщиков, отметили обоснованное и закономерное снижение цифр практически во всех случаях, кроме единичных моментов, кроме перерасчетов. Мы проверяли, смотрели».
Я долго пытался проанализировать, чем мне непонятен логичный, повторю еще раз, ответ Дианы Гончаровой. И тогда решил поступить просто: заново пережить неприятные моменты и посмотреть квитанции за январь и февраль. И что я там увидел? Плата за отопление в январе – 2825 руб. В феврале – 2718 руб. То есть, в феврале мне «закономерно и обоснованно» снизили плату за тепло примерно на 3 процента. Но это же, как сказал мне один раз один гаишник, «так мало!!!» Ладно, может быть, у меня как раз возникли те самые «единичные моменты» и «перерасчеты»? Но как выяснилось, мои коллеги в редакции тоже платили за январь и февраль одинаковые суммы. И у брата моего они тоже не сильно отличались – 3477 руб. и 3411. Между тем, средняя температура в январе у нас была -7,5 градусов, а в феврале – примерно +1. Разница почти в… 700 процентов. Я не сильно в ладах с цифрами, но даже у меня возникло впечатление, что зависимость оплаты за тепло от разницы температур здесь не совсем прямая, а скорее, кривая.
Вот почему пространные объяснения Дианы Гончаровой оказались мне непонятны. И в них так не оказалось главного – прямого ответа на простой вопрос. Вероятно, от руководителя жилищной инспекции области что-то скрывают, недостаточно информируют. Но ведь она тоже платит за коммуналку. Искривление логики могла бы заметить не только как чиновник, но и как потребитель.
Впрочем, Гончарова сказала, что если уж граждане заметили, что батареи при плюсе на улице явно зашкаливают, могли бы и сами на собрании жильцов завершить отопительный сезон, волевым решением. А еще ее ведомство готово рассмотреть и провести проверку по каждому обращению. Хотя правильность платы за отопление, как говорилось выше, уже проверяли. Только итог этой проверки так и остался непонятным. завистливые. Сглазят еще…
