- Михаил Владимирович, вы руководите Камерным театром, создали с нуля фестивали – Платоновский и «Маршак», теперь вот еще задействованы в жюри «Золотой маски» и постановке в оперном, как вам удается все это совмещать? Не возникает желания передать фестивальные бразды правления кому-то другому?
- Это образ жизни, который складывался в течение многих лет. Сейчас, слава богу, ушли в прошлое планерки со строителями и поставщиками оборудования, решение других вопросов, связанных со строительством Камерного, но им на смену пришли Мандельштамфест, детский фестиваль «Маршак». И мне было очень интересно заниматься им, показать воронежским маленьким зрителям все самое лучшее. Я собрал его как новый формат, которым дальше будут заниматься другие кураторы в сотрудничестве с Дирекцией Платоновского фестиваля.
Конечно, совмещать столько всего нелегко, зато интересно. Это заставляет тебя быть в тонусе. Впрочем, фестивали, многочисленные проекты Камерного – не только моя заслуга, но и всей команды, с которой мы работаем. А команда у нас сложилась и в театре, и в дирекции Платоновского, так что мне есть на кого опереться.
Сейчас начинается новая история – работа в качестве режиссера над «Дон Жуаном» в Театре оперы и балета. Продолжаю вести актерский курс в Академии. Что касается всего остального, есть горячее желание скорректировать жизнь и изменить баланс в пользу творческих, режиссерских задач. Скажу честно, я над этим работаю. Планирую меньше заниматься проектами вне Камерного.
- Некоторые воронежские СМИ вас обвиняют в том, что вы слишком много проектов берете на себя и стали администратором, а не режиссером. Вам есть, что ответить на это?
- Что я взял на себя? В свое время, уйдя из государственного театра, я создал на пустом месте Камерный. За это время другие люди могли бы тоже создать десяток своих проектов. Разве я занял чье-то место? Тот же Платоновский фестиваль при ином подходе, ином руководстве можно было сделать заурядным региональным фестивалем, каких сотни. А мы сделали один из самых престижных культурных форумов страны с широкой международной известностью. Я понимаю, что самые ярые мои критики ни на фестивальных событиях, ни в театре давно не были и перестали быть квалифицированными потребителями культуры. На то, что какие-то люди по причинам весьма субъективным выражают даже не собственное мнение, не считаю нужным реагировать. В своих статьях они ссылаются на «наших экспертов», «осведомленные источники» и каких-то местных «вергилиев». Так же и я могу со ссылкой на встреченного на улице приятеля сказать, что вот такой-то журналист безумен и неадекватен, спился и деградировал. Вероятно, у нас принято быть бездоказательными, и в этом смысле реагировать на ложь и провокации, создавая подобным людям лишний пиар, не вижу необходимости.
- На спектакли Камерного билетов не достать. Да и стереотип о том, что в провинции посмотреть не на что, вы разрушили. В чем секрет успеха Камерного театра? Зачем современному человеку, наш ваш взгляд, ходить в театр, когда есть кино и телевидение, где при желании можно найти любую театральную постановку?
- На самом деле это вопрос очень простой. Только в театре человек находится в энергетическом взаимодействии с залом. Ни телеэкран, ни прямая трансляция не дадут такого ощущения, как живое общение актера и зрителя. Именно поэтому театр обречен сопровождать нас независимо от развития технологий. По своей сути он уже много тысяч лет не меняется. Если говорить о воронежских театрах, то они все разные и у каждого есть своя преданная публика. Нельзя делить их на главные и второстепенные. Я считаю, что театров должно быть много, и Воронежу как городу-миллионнику еще не хватает как минимум двух или трех. В этом смысле Омск для меня образец, поскольку там масса театров разного формата.
Что касается нашего зрителя, то он мне очень нравится. Я всегда говорил и буду говорить, что Камерный выжил только благодаря своей публике. Это сейчас он широко признан, а когда-то мы в прямом смысле еле сводили концы с концами. Сейчас мы получаем президентские гранты, что уже само по себе говорит о всероссийском признании, мы стоим здесь в одном ряду с лучшими театрами Москвы, Петербурга, Омска, Ярославля – с теми, кому оказывают поддержку на государственном уровне. Да у нас к тому же одни из лучших в стране показателей по соотношению размеров госфинансирования и собственной прибыли. Мы зарабатываем примерно половину от общего бюджета театра. Типичная же для российской культуры ситуация, когда только 10-15% доходов театра покрывается за счет продажи билетов. Так что Камерному повезло, наш зритель, несмотря на нелегкие времена, наряду с тратами на хлеб насущный находит возможность купить билет в наш театр. Благодаря зрителю мы можем жить полноценной творческой жизнью. Смею надеяться, у нас это получается.
- Когда выбираете будущую постановку, чем руководствуетесь? Есть предчувствие, пойдет спектакль или нет?
- Мои предчувствия не связаны с кассой или прокатом, они связаны с возможностью через драматургию отразить состояние окружающей действительности и моего внутреннего мира. При всей коллективности театра как вида искусства, он все-таки субъективен. Человек, ведущий за собой театральный процесс, – не просто диспетчер и организатор. Это автор и носитель идеи, соотносящий воплощение со своим внутренним чувством. Он не подстраивается под зрителя или критика. Что касается меня, то о каких-то общественно значимых вещах я могу говорить в той степени, в какой проблема волнует меня как личность. Или говорить о близких мне внутренних человеческих проблемах. Соответственно этому я и ищу подходящий материал.
- В нашей прессе одно время развернулась дискуссия о том, что классический театр это хорошо, а современный никуда не годится. Даже скандал на одном из прошлых фестивалей был по этому поводу…
- Сложно говорить об этом в формате интервью. Классика – это то, что было в прошлом. «Война и мир» - классика, которая принадлежит и девятнадцатому веку, и двадцать первому в том виде, в котором роман написал Толстой. При этом он может стать толчком для создания других произведений – балета, оперы или спектакля. Только что на сцене Большого драматического театра в Петербурге вышел одноименный спектакль Виктора Рыжакова. Он создал современное произведение, поскольку сделал его сегодня, в новом веке, в стране, ведущей войны, в мире, висящем на волоске. Он сделал его о дне сегодняшнем. Мне кажется, дискуссии на эту тему абсолютно надуманные. Для того, чтобы рассказать историю Ромео и Джульетты, необязательно реконструировать костюмы XV века. В любом костюме можно сыграть бездарно и неубедительно, а можно, независимо от костюмов, говорить о серьезных проблемах и волновать зрителя. В театре не существует канонов и окончательных решений. Театр – это живой открытый процесс, тем он и интересен. Можно сходить на три разные постановки «Чайки» - Коршуноваса, Додина или Петрова. Каждая из них по-своему интересна. И это нормальное функционирование искусства. Крайнее упрощение сводить театр к рецептам и делить на классику и авангард.
- Давайте сменим тему и поговорим о фестивале. Как изменился Платоновский фестиваль и его зритель за пять лет?
- Платоновский фестиваль сейчас в хорошей кондиции. Появились опыт и авторитет, мы получаем большое количество предложений от продюсеров, театральных компаний и агентств из разных стран. Чего уж греха таить, это лестно. У нас есть свобода творческого выбора, но, к сожалению, мы часто ограничены техническими возможностями воронежских площадок. На прошедший фестиваль за несколько дней была продана половина билетов. А это о чем-то говорит… Что касается театральной программы будущего года, то я стремлюсь сделать ее как никогда интересной и содержательной. Хотелось бы, чтобы воронежский зритель привыкал к тому, что театр разный. Надеюсь, новый форум, как и предыдущий, будет со своими новшествами, открытиями. Думаю, Платоновский фестиваль будет развиваться только по восходящей. Ведь его ждут тысячи людей. Я его тоже жду с нетерпением.
- Не жалеете о том, что связали свою жизнь с Воронежем, нет желания перебраться в столицу?
- Зачем? К нам сейчас приезжают лучшие театры страны и мира, лучшие режиссеры, музыканты, литераторы. Мы в Воронеже смотрим спектакли Някрошюса, Женовача, Бутусова . Здесь выступают лучшие лекторы, тут хорошо. В театре интересная труппа. У нас своя галерея, отличное кафе. Был в жизни период, когда хотелось все бросить. Но так сложилось, что вопрос, в чьи руки передать Камерный театр, чтобы он не погиб, был открытым, и я остался. Сейчас многие люди говорят, что это одно из лучших театральных пространств в России. Многие воронежцы не представляют свою жизнь без нашего театра. И ложная скромность тут ни к чему. В общем, пока желания уехать нет, хотя ни от чего нельзя зарекаться.
